Адыги - Новости Адыгеи, история, культура и традиции » Статьи » История » Ф. Бадерхан: Северный Кавказ в международных отношениях

Ф. Бадерхан: Северный Кавказ в международных отношениях

Ф. Бадерхан: Северный Кавказ в международных отношениях
История
zara
Фото: Адыги.RU
02:57, 26 январь 2020
4 515
0
Кавказ как понятие региональное с его этнически пестрым населением, природными богатствами и выгодным географическим положением имел и имеет важное геополитическое значение. История взаимоотношений народов Кавказа с окружающими его государствами — Россией, Турцией, Ираном, а также крупнейшими державами Западной Европы всегда вызывала большой научный интерес. Кавказ являлся мостом между Европой и Азией, Каспийским и Черным морями. Через Поволжье и Астрахань открывались торговые пути в Иран как по Каспийскому морю, так и вдоль его западного, кавказского побережья. Россия долго вынашивала планы расширения торговли со своими южными соседями через Дагестан и по Каспийскому морю, к тому же она стремилась стать посредником в товарообмене между Западной Европой и Востоком. «Эти обширные замыслы усиливали интерес российских помещиков и
Ф. Бадерхан: Северный Кавказ в международных отношениях
Кавказ как понятие региональное с его этнически пестрым населением, природными богатствами и выгодным географическим положением имел и имеет важное геополитическое значение. История взаимоотношений народов Кавказа с окружающими его государствами — Россией, Турцией, Ираном, а также крупнейшими державами Западной Европы всегда вызывала большой научный интерес.
Кавказ являлся мостом между Европой и Азией, Каспийским и Черным морями. Через Поволжье и Астрахань открывались торговые пути в Иран как по Каспийскому морю, так и вдоль его западного, кавказского побережья.
Россия долго вынашивала планы расширения торговли со своими южными соседями через Дагестан и по Каспийскому морю, к тому же она стремилась стать посредником в товарообмене между Западной Европой и Востоком. «Эти обширные замыслы усиливали интерес российских помещиков и купцов к дагестанским ханствам, что явилось одной из главных причин похода Петра I в Прикаспийские области Кавказа и Ирана».
Стремлением России расширить торговлю с Востоком во многом объяснялась ее политика на Восточном Кавказе и в Закавказье также позднее — в конце XVIII и в XIX в. «Из Астрахани через Дербент на юг везли сукно, краски, сахар, юфть, железные и другие металлические изделия, меха, писчую бумагу, а из Дагестана и Ирана — шелка, бурки, марену, фрукты и другие товары».
Царское правительство стремилось расширить свою власть на территорию Предкавказья и обеспечить торговые пути на рынки Востока.
Долгое время Россия была отделена от Кавказа неосвоенными, малонаселенными землями (Предкавказье и Северное Причерноморье) и только к концу XVIII в. стала непосредственно с ним граничить. Это имело огромное значение, так как послужило исторической предпосылкой для завершения присоединения к России Северного Кавказа и ее прочного утверждения в Закавказье. Продвижение к Кавказу было сложным процессом, которому способствовали и успешные войны с Османской империей и Ираном, и хозяйственное освоение степного Предкавказья, и привлечение горских феодальных владетелей под покровительство царя.
Постоянные военные нашествия из Турции, Ирана и России и феодальные междоусобицы лишали население Кавказа возможности нормального существования, истощали производительные силы края. Кавказские народы оказались перед альтернативой: либо быть поглощенными султанской Турцией и шахским Ираном, стоявших, как отмечал Ф. Энгельс, на весьма «низких» и «варварских» ступенях развития, либо присоединиться к Российскому государству. Вторая возможность, хотя и сопряженная с утверждением колониального режима, с которым народы Кавказа так и не смирились, все же была предпочтительнее, имея в виду историческую перспективу, поскольку предвещала общее продвижение по пути социально-экономического и культурного прогресса: «Россия по уровню своего общественного развития — способу производства, культуре и просвещению — стояла выше Турции и Ирана, хозяйственная и культурная жизнь которых характеризовалась косными формами. Эти страны к тому же были втянуты в дипломатическую игру Англии и Франции, рассчитанную на закабаление народов Востока. Поэтому, естественно, кавказские народы тяготели к России».
Решающими событиями, определившими окончательное присоединение Северного Кавказа к России, были русско-иранская (1804— 1813) и русско-турецкая (1806—1812) войны.
Шахское правительство Ирана начало войну с Россией при покровительстве Англии, надеясь на поддержку местных правителей Кавказа, однако эти ожидания не оправдались. Шахский двор не был осведомлен о действительном положении в Европе. На деле Англия сама нуждалась в союзе с Россией для войны с армией Наполеона. Хотя британское правительство и было заинтересовано в том, чтобы вытеснить Россию с Кавказа, «помощь» Англии шаху, особенно в первые годы войны, сводилась лишь к подстрекательствам, обещаниям денег, присылке некоторого числа офицеров и небольшой партии оружия.
Противником России на Кавказе была тогда Франция. Однако и Англия, и Франция старались использовать Иран и Османскую империю в собственных экспансионистских целях. Они давали Стамбулу и Тегерану щедрые обещания и не выполняли их, меняя свою позицию, смотря по обстоятельствам. Более всего обе державы были заняты войнами в Европе. Нельзя сказать, что правители Ирана и Турции вовсе не сознавали этого. Они не были ни марионетками, ни сателлитами западных держав и не доверяли им, но стремились получить поддержку в интересах своей политики; иногда намеренно распускали слухи об обещанной им помощи, нередко оказываясь обманутыми пустыми посулами6.
Народы Кавказа давно познали на себе жестокость шахских и султанских войск. Однако часть феодалов стремилась воспользоваться войнами Ирана и Османской империи против России в собственных интересах. Сохраняя относительную самостоятельность, они боялись распространения военно-административной власти России на новые территории, были против сооружения новых русских укреплений, против дорожных и других повинностей.
Этими войнами Османская империя и Иран могли замедлить процесс присоединения Северного Кавказа к России. Однако русские войска одержали победу над этими странами. Были подписаны мирные договоры с Ираном: Бухарестский в 1812 г. и Гюлистанский — в 1813 г., юридически оформившие признание уже состоявшегося в основном вхождения в состав России многих ханств и горских общин Северного Кавказа. С этого времени позиции России в этом регионе продолжали упрочиваться.
Предпосылкой новой активизации политики России на Балканах и на Кавказе стало то, что ее позиции укрепились, ее роль стала расти в результате разгрома империи Наполеона и решений Венского конгресса 1814—1815 гг.
Западноевропейское направление вплоть до второй четверти XIX в. оставалось главным во внешней политике царизма, затем на первом плане ее оказался восточный вопрос.
Северный Кавказ все более становился сферой внутренних интересов России, хотя и оставался ареной острейших международных противоречий. Иран и Османская империя начали предъявлять реваншистские притязания на пересмотр Гюлистанского и Бухарестского мирных договоров. Порта и шахский двор по-прежнему рассчитывали использовать в своих целях западные державы. Австрия наиболее последовательно оказывала политическую поддержку Османской империи в Европе, а британская Ост-Индская компания и Лондон подстрекали шахское правительство против России, помогали ему деньгами и оружием, направили своих офицеров и военных советников, задабривали шаха и его сановников богатыми подарками. И в 1814 г. лондонский кабинет возобновил союзный договор с шахским двором, который считал принадлежащими Ирану Грузию, Азербайджан и Дагестанское ханство, вошедшие в состав России. Особая статья договора определяла размеры английской субсидии в 200 тыс. ф. ст. Правительство Англии обязалось взять на себя посредничество в переговорах с Россией о границах, хотя российское правительство не собиралось обсуждать этот вопрос.
Несмотря на то, что позиции России в Европе укрепились, царское правительство было не готово направить на Кавказ крупные военные силы. Тем не менее Александр I принял решение начать военную кампанию и назначить командиром Кавказского корпуса и командующим русскими войсками в Грузии одного из самых видных военных деятелей России — генерала А.П. Ермолова, который после 1812 г. занимал особое место в умах и сердцах россиян.
А. П. Ермолов появился на Кавказе в начале мая 1816 г. С его прибытием начался новый этап военных действий, основная идея которого заключалась в том, чтобы «огнем, мечом и кровью подчинить Кавказ». «Весь Кавказ должен быть неотъемлемой частью Российской империи, существование на Кавказе государств, отдельных независимых и полузависимых, христианских, мусульманских и языческих ханств — это не соответствует величию императора и его чести». Исходя из этого принципа, генерал Ермолов и начал проводить свою политику: истреблять горцев — «хищников и разбойников».
К действиям Ермолова на Кавказе неодобрительно относились сторонники более либеральных методов подчинения этого региона российской власти. И последующие царские наместники на Кавказе старались учитывать ошибки прежнего имперского управления, из-за которых во многом и не прекращалась на протяжении десятилетий антиколониальная борьба горцев. Командующий русскими войсками и наместник на Кавказе в 1856—1862 гг. генерал (с 1859 г. — генерал-фельдмаршал) А. И. Барятинский так писал о годах правления на Кавказе генерала А. П. Ермолова: «...здесь и были положены первыми представителями нашего командования те ошибочные начала, из которых и развились вскоре самые пагубные для нашего правительства последствия».
В 60 — 70-х годах XIX в. тон либеральному направлению в правительстве задавал военный министр Д. А. Милютин, в непосредственном ведении которого находилась Дагестанская область. Его буржуазно-либеральные воззрения на то, каким должно быть отношение властей к народам Дагестана, отразились в известной в те годы «Записке Милютина» («Мысли о средствах утверждения русского владычества»).
Д. А. Милютин считал, что «покорение Кавказа» невозможно только военной силой, а должно сочетаться с более гибкой политикой, которая обеспечивала бы «моральное влияние русского правительства на горские народы». Он писал: «...чтобы горцы терпеливо несли иго царского владычества, одно необходимо условие — то, чтобы они были убеждены в неприкосновенности их религии, обычаев и образа жизни. Мы должны всеми силами стараться согласовать наше владычество с интересами самих горцев, как материальными, так и нравственными. Горцы должны быть убеждены, что Россия так могущественна и велика, что не имеет никаких претензий на их ничтожное достояние».
В числе чиновников Кавказского наместничества много лет возглавлял Горское управление генерал Д. С. Старосельский. При его участии были предпринятых попытки урегулировать систему государственного налогообложения, ликвидировано горское патриархальное рабство, созданы сословно-поземельные комиссии. При его поддержке были основаны два специальных ежегодно повторяющихся издания — «Сборник статистических сведений о Кавказе» и «Сборник сведений о кавказских горцах», в создании которых приняли участие и кавказские ученые А. Черкевский и А. Омаров.
Осторожность и такт были проявлены и при подборе кадров доя военно-административного аппарата. На должности начальников областей и округов назначались представители «высших военных чинов» из кавказцев, но обязательно с либеральными взглядами.
Либеральные взгляды были распространены не только среди чиновников наместничества. Появляется ряд публикаций на кавказские темы в периодике. Так, например, в журнале «Русский инвалид» в 1863 г. была помещена статья В. Гильфердинга, в которой, в частности, говорилось: «Как можно налагать русские порядки на край вовсе нерусский? Это совершенно противно духу русского народа, преданиям русской истории. Если бы русская административная система, русское судопроизводство и так далее были идеалом совершенства, то, пожалуй, можно было бы подумать о такой мере, но мы признаем их далекими от совершенства и для самой России» .
Кроме представителей военных структур правительства России в защиту прав народов Кавказа выступали знаменитые общественные деятели — А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, другие публицисты-демократы.
«Вообще опыт политики царизма на Северном Кавказе в 1817— 1825 гг. показывает, что царизм применял методы колониальной политики феодальных государств». Эти меры, ожесточив горское крестьянство, помогали мусульманскому духовенству разжигать религиозный фанатизм, призывая к газавату («священной войне»). В Чечне и горских областях Дагестана гнет местных феодалов и старейшин был выражен слабее, чем в ханствах Западного Кавказа или у адыгов, поэтому здесь общинной верхушке было легче поднимать низшие слои горцев на антирусские вооруженные выступления, отвлекая тем самым их от социальных противоречий в самом горском обществе.Таким образом, в политике России к 20-м годам XIX в. наметились новые явления. Произошел решительный поворот к распространению на Северный Кавказ военно-административной власти путем проведения карательной политики, что вызвало сопротивление значительной части местных феодалов, части общинных верхов, мусульманского духовенства и крестьянства. В результате началась Кавказская война, которая продолжалась почти полвека (1817—1864).
Кавказская война, послужившая главной причиной переселения и выселения народов Северного Кавказа, велась под флагом мюридизма — воинствующего течения исламского суфизма, получившего распространение на Северном Кавказе, особенно в Дагестане и в Чечне. В XIX в. мюридизм представлял собой политическую оппозицию местному официальному духовенству, лояльному к политике царской администрации на Кавказе. Идеи мюридизма способствовали пробуждению антифеодальных настроений горских крестьян и выражали в основном закономерный протест против социального и национального гнета русского царизма.
Возникновение мюридизма не имело политической подоплеки. Даже во время длительной войны некоторые мюриды (послушники, ученики, приверженцы шейхов), не принимали участия в сражениях, однако их уважали за ученость и нравственные устои.
Теоретически мюридизм как суфийское течение отвергает жестокость и кровопролитие, так как в его основы входят, с одной стороны, тарикат, т.е. учение о пути к достижению высокого уровня благородства; с другой же стороны, — подчинение кафирам (иноверцам) как бы означает отказ от мусульманства вообще. «По мере продвижения царских войск на юг и захвата Северного Кавказа перед кавказскими народами, в том числе перед мюридизмом, стояла серьезная задача — борьба против колонизаторов единственным путем временного перехода от мирного мюридизма к воинствующему. Дагестанцам нужен был Руководитель и, как обычно, такие условия порождают руководителя».
Первый имам Дагестана и Чечни Гази Магомед в своем обращении к народу призвал начать газават. «Священная война», развернувшаяся в 1829 г., прошла три этапа: первый (1829—1832), - когда во главе ее стоял Газа-мулла; второй (1832—1835) — период руководства Гамзат-бега; третий — с 1836 г., когда движение возглавил имам Шамиль, вплоть до своего пленения в августе 1859 г.
Однако пленением Шамиля Кавказская война не кончилась. Она продолжалась на Северо-Западном Кавказе, куда были брошены главные силы царских войск против адыгов, не прекращавших борьбу до 1864 г., последними из них сложили оружие убыхи. С этого времени началось переселение народов Северного Кавказа, главным образом в Османскую империю.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)