Адыгская свадьба

Состоит из: - сватовство; - смотр дома; - регистрация брака; - поездка за калымом; - привоз невесты; - определение молодой в «чужом доме»; - ввод молодой в «большой дом»; - и т. д. А теперь рассмотрим каждый пункт подробнее: Сватовство (лъыхъу). Лъыхъу – буквально означает “поиск”, важнейший компонент традиционной свадьбы. Умыкание девушки никак не приемлем по Хабзэ для адыгов, поэтому по Хабзэ родные молодого человека, узнав о его избраннице, послали к его родителям сватов. В нем участвуют старшие роднящихся сторон. Чаще всего начало исходит от молодых. Молодые знакомились, влюблялись, обменивались небольшими подарками. Пока юноша не получит от девушки подарок, о женитьбе не может идти и разговора. Так что от девушки исходит инициатива – кого привести в свой род. Получив подарок, юноша еще не мог присылать сватов, а ждал, когда девушка, как бы между прочим, намекает, что она не против того, чтобы он прислал сватов к её родным. Такое обычно было не сразу. Юноша через друга или родственника извещал своих родителей о том, что хочет жениться и сообщал имя избранницы Сваты приезжают свататься, спешиваются с коней и скромно стоят в месте, где рубят дрова. Они не направляются ни в кунцкую, ни в дом. По этому можно определить, что приехали свататься. Навстречу сватам выходит старший мужчина (брат, дядя или даже сосед). Шло ритуальное приветствие, за ним – приглашение в дом. Сваты ритуально отвечают, что они пришли с желанием быть гостями и родственниками. Встречающий извещал домашних о намерениях гостей. Гостям можно ответить, что-то вроде: «Посоветуемся, зайдите попозже», «Старший рода отсутствует». Так могло продолжаться до трех раз. При третьем визите, если сторона девушки принимает родство, гостей приглашали в дом, и для них накрывали стол «на скорую руку», не особо хлопоча, то есть не делая при этом обязательного Хабзэ для гостей Осмотр дома (унаплъэ). После обряда сватовства род девушки отправлял в дом жениха своих представителей (обычно нескольких самых уважаемых и честных мужчин), не обязательно родных. Родители жениха предлагали им угощение, но смотрители благодарили и очень скурпулезно осматривали дом, насколько упитаны домашние животные, прочны постройки, запасы семьи, кто у них в родстве, какой нрав у свекрови, насколько остры топоры и т. д. Если смотритель разворачивался и молча уходил – родителям жениха нельзя было рассчитывать на успех. Смотритель возвращался к родным невесты и говорил, что девушку нельзя вводить в этот дом. Если подавал руку хозяевам и говорил, что их уполномочили «посмотреть дом». Только после этого хозяева их могли угостить, и смотрители принимали приглашение сесть за стол и поднять бокал за родство. Через некоторое время родственники жениха с небольшими. Чисто симовлическими подарками (пищей всухомятку и кувшинчиком вина) наведываются к родителям девушки. Кстати, этот обычай «смотрин дома» в основном был только среди равных, к князьям и уоркам не было нужды посылать, потому как они могли воспринять это как оскорбление Регистрация брака (нэчыхьытх). Брачные условия оформлялись по-мусульмански служителем ислама (ефэнды) письменно. Такой документ оставался в доме родителей невесты. При оформлении регистрационного брака, кроме ефэнды и доверенных девушки и парня, присутствовали и свидетели. Все они должны были быть обязательно в шапках. У мусульман брак заключали доверенный девушки и сам жених с благословения служителя культа. Они все сидели наполу. Другие свидетели на адыгской свадьбе должны были быть в шапках и стоять при совершении обряда. Нэчыхьытх, как правило, происходил в доме родителей невесты, куда приезжали двое-трое мужчин со стороны жениха. Он не отличался особенной торжественностью. После него накрывали стол и поднимались тосты за здравие молодых. Во время регистрации брака ефэнды осведомлялся у доверенных (уэчыл) молодых, не передумали ли они, согласны ли их подопечные стать мужем и женой. Когда доверенные (сначала девушки, а потом парня) подтверждали решение молодых, они, доверенные, в шапках (как и все остальные) становились друг против друга, протянув правые руки. Ладони их рук едва касались друг друга, однако при этом большие пальцы доверенных упирались как можно плотнее один в другой на одинаковом уровне. При таком положении нельзя было сгибать другие пальцы, обхватывая ими руку партнёра. За этим следил ефэнды, который в свою очередь обхватывал правой рукой большие пальцы доверенных сверху. После этого ефэнды трижды произносил молитву, спрашивая каждый раз доверенных по очереди: “Отдаёшь?” или “Женишь?” Доверенные отвечали: “Отдал”, “Женил”. Затем духовный служитель снова читал молитву, которую заключал словом “аминь”, и все присутствовавшие делали дыуа, воздев руки к Всевышнему. Представители жениха уплачивали ефэнды небольшую сумму за оформление брака. Казалось бы, этот метод регистрации мало чем отличался от общемусульманского оформления брака. Однако при более внимательном рассмотрении имелись и различия. Во-первых, на адыгской регистрации не было ни невесты, ни жениха. Во-вторых, все присутствовавшие надевали шапки, что не обязательно для других мусульман. В-третьих, обряд совершали стоя, тогда как в арабских странах присутствующие сидят, и, в-четвёртых, мусульманская регистрация совершалась между женихом и доверенными девушки без посторонних свидетелей. 5. Поездка за калымом (уасэIых). Брак не мог быть оформлен без обоюдного согласования условий калыма. Но после заключения контракта между сторонами обговаривалась точная дата, когда родственники невесты смогут приехать за калымом. Калым(уасэ – букв.: цена) состоял в основном из крупного рогатого скота и одной лошади. Но в целом зависил от сословно-классовых принадлежностей жениха и невесты. На свадьбе, в том числе и уасэIых, пили махъсымэ. Махъсымэ было добротным напитком из пшенной муки, мёда и ячменного солода. Для уасэIых, например, после встречи гостей сначала приносили какую-то скудную закуску, приготовленную на скорую руку, и махъсымэ. Под различными предлогами приглашали гостей пить махъсымэ: за их приезд, за старших, за знакомство, за родство, за молодых, чтобы согреться и т. д. Тост следовал за тостом, чтобы напоить приехавших. Конечно, знавшие об этих хитростях гости старались не попадаться на крючок, отшучивались, отнекивались, благодарили гостеприимных хозяев, вели себя благоразумно, как советовали старшие, которые направили их сюда. Они могут, отказавшись от всякого угощения, направится в хлев, выбрать всё, за чем приехали, и распрощаться с хозяевами. Дальше следовало торжество за столом. Тхамадой торжества мог быть близкий друг старшего в доме жениха или же родственник, но ни в коем случае не кто-либо из членов семьи. Потому что тхамада, ведя стол, должен был произнести тосты за счастье, за благополучие дома, где происходит свадьба. А член семьи, по адыгэ хабзэ, не мог говорить благопожелания, адресованные самому же себе, своей семье. Над свадебным столом царила атмосфера возвышенности, искренного хабзэ Обслуживал стол только молодой человек. Адыги на свадьбах и других торжествах пили только только из общей большой чаши (фалъэ), которая обходила круг. За таким столом никогда не пользовались ни рогом для питья, ни какой-нибудь иной посудой. Когда адыги (черкесы) обходились традиционными низкими столиками (Iэнэ) на трёх ножках, столик тхамады хозяев ставился в самый дальний угол от двери и, сидя за ним, он встречал гостей, если, конечно, ждали последних, чтобы не вводить их в пустое помещение. Кстати сказать, за адыгским низким столиком неудобно было сидеть развалившись, небрежно, на него даже при желании невозможно облокотиться. Поэтому, надо думать, он действовал на человека, сидящего за ним, мобилизующе и дисциплинирующе. Приехавших за калымом старались напоить допьяна. Эту цель преследовал как тхамада, так и другие бысым (хозяева), сидевшие за столом. На какие бы уловки и хитрости не шли бысым во время уасэIых, никто не мог гостей заставлять. Каждый пил столько, сколько хотел. Участники уасэIых, посидев определённое время, изъявляли желание развеяться, потанцевать. Члены уасэIых вели себя свободно, танцевали азартно. Не напрасно в языке адыгов осталось выражение: “Танцует, словно приехавший за калымом”. Не всякая девушка могла стать их партнёршей. В танце делали стремительные своеобразные па, старались плечом задеть плечо, грудь девицы, толкнуть её, неожиданно, выкинув какое-то обманное движение, заключить в свои объятия зазевавшуюся красавицу. Но и последняя была не промах. Она, воспользовавшись какой- нибудь оплошностью кавалера, могла, быстро танцуя, запросто обойти его вокруг, что являлось позором любого парня. Сколько сидеть за столом, сколько танцевать и веселиться молодым, решал старший из гостей. Время, сколько сидеть уасэIых, определял старший из гостей. Об этом он неоднократно намекал тхамаде стола. Неприличным считалось, если тхамада сразу же откликался и исполнял желания гостей. Это означало бы, что ему надоели гости, что он их выгоняет. Поэтому тхамада придумывал различные причины: мол, есть хабзэ, погодите, всему свой срок, дайте насладиться вашей компанией, мясо жертвенной овцы ещё не сварилось и т. д. Но когда старший гость начинал упорно настаивать исполнить хабзэ, по велению тхамады в особой тарелке приносили сваренную баранину. Разделавшись с жертвенной овцой и запив мясо шурпой, члены уасэIых отправлялись в хлев отобрать обусловленное количество скота. Привоз невесты (нысашэ). Собственно, по-настоящему адыгская традиционная свадьба начиналась с нысашэ (поездки и привоза невесты). Старший фамилии объявлял о торжестве родственникам, свойственникам, соседям, жителям села, своим друзьям заранее. Накрывали довольно скромно стол, чтобы провозгласить один- два тоста в честь предстоящих радостей. Главным являлось то, как лучше организовать торжества, а самым важным – выбор старшего, выбор всадников, сопровождающих невесту. Делали складчину – собирали небольшие деньги на празднование. Всадники не просто сопровождали свадебный кортеж: им приходилось преодолевать различные препятствия и испытания, показывать свою ловкость и бесстрашие. Сопровождающие свадебный кортеж должны уметь хорошо петь, не надеясь на других, быть готовыми ко всяким неожиданностям. В пути они следовали за повозкой, в которой должны были привести невесту. В повозке сидела молодая девушка, которая ехала за невестой. Они пели, джигитовали, устраивали борьбу конников, подбрасывали шапку зазевавшегося товарища вверх и стреляли по ней. Повозка была покрыта красным материалом шатерообразно. Под ним сидели сестра или родственница жениха и гармонистка. Вокруг них увивались и кружились джигиты, выделывая всевозможные упражнения на лошадях. Считалось нормальным перегораживать арбами, брёвнами, катками и т. д. Когда всадники расчищали дорогу, на них налетали подростки и молодёжь. Заветной мечтой нападавших было сорвать с повозки красное покрывало. Большим позором для сопровождающих являлось, если они не смогли уберечь полотно. Более того, тогда они вынуждены были вернуться за новым покрывалом, потому что в открытую повозку им никто не отдаст свою дочь. Помимо всего, женщины и девушки села выносили на улицу небольшие вещицы (кисеты, платочки), а также яйца и раскладывали по пути следования картежа. Всадники на всем скаку должны были их подобрать или разбить из ружей. Оставлять целыми яйца и неподобранные вещи на дороге не полагалось. Трудность представлял въезд во двор родителей невесты. Всадников с кольями и дубинами встречали местные молодые люди и доставалось всем, кроме тхамады гостей. Но если кому-нибудь из всадников удавалось прорваться во двор, все успокаивались, и приехавших встречали по всем правилам гостеприимства. Гостей угощали, произносились один-два тоста. Дальше был обряд ввода невесты из дома. Перед самым отъездом один из числа приехавших за невестой должен, войдя в тот дом, где она находится, окруженная множеством женщин, коснуться ее платья, до чего находящаяся при невесте толпа женщин старается не допускать, в чем нередко и успевают. Во избежание такой борьбы делают подарки пожилым женщинам, которые при этом случае, так сказать, располагают церемонией, и после того жених свободно получает невесту. Такое обыкновение называется выводом невесты. При выходе невесте не следует оглядываться, спотыкаться, порог надо переступать, не касаясь его, с правой ноги и т. д. В повозку Садились невеста и девушка, за ней приехавшая. Сторона невесты вручала тхамаде всадников знамя (нып) красного цвета без какой-либо атрибутики. Оно символизировало девичью чистоту, невинность, воспитанность. Отныне её безопасность и честь в руках участников нысашэ со стороны жениха. Символом девственности являлся и красный материал на повозке, в которой повезут новобрачную. Всадник, которому тхамада вручил знамя, пытался ускакать ото всех. Тому, кто его догнал, он без всякого сопротивления уступал знамя. Так испытывали резвость лошадей. Когда на пути встречался верховой или пеший, за ним устраивали погоню. Иногда встречным удавалось убежать, но чаще они быстро пробивались к повозке, где сидела невеста, и представлялись: “Я твой гость, милая невеста”. Этого было достаточно, чтобы их дальше не трогали. Верховой мог присоединиться к кавалькаде, нет – так его отпускали с миром. Новобрачная в “чужом доме” (тешэ). Этот обычай адыги (черкесы) соблюдали в прошлом достаточно строго. Молодую никогда не везли прямо в дом родителей жениха. Её определяли в “чужом доме”. Им обычно мог быть дом дяди новобрачного по матери, а впоследствии и другие. В “чужом доме молодую” не только развлекали. Зачастую ей устраивали своеобразные испытания. К слову, в помещение, где находилась новобрачная, нарочно запускали мальчишек с грязными лицами, нерасчёсанных девочек. Если она их умывала, приводила в порядок, девочкам в косички вплетала ленты, всем, естественно, это нравилось. О такой заботливости, между прочим, становилось известно и будущей свекрови. Когда же за новобрачной замечали, что она брезглива, нечутка, невнимательна, равнодушна, ей тактично советовали следить за своей репутацией, но иных испытаний не устраивали. Во время пребывания в этом доме невеста называется тейше. Здесь совершают и бракосочетание по обрядам мугамеданской религии. Если муж новобрачной имеет родителей или старшего брата, то обыкновенно удаляется в дом какого-либо своего приятеля и оттуда посещает молодую супругу по захождении солнца, в сопровождении одного молодого человека. Перед его приходом обыкновенно никого постороннего не бывает. Молодая жена стоит у постели в безмолвии, пока сопровождающий супруга ее не удалится из комнаты. Супруги обыкновенно расстаются до восхождения солнца. Хозяин дома, где молодая супруга пробыла некоторое время, делается аталыком ее мужа, точно так, как воспитатели . Ввод молодой в большой дом (унэишэ). На унэишэ раньше стреляли из ружья холостыми патронами по той причине: “злые духи” боялись запаха серы. Стреляли также по дымоходным трубам, дабы туда, “не залезла нечисть”. Перед тем как ввести в “большой дом”, молодую