Ландшафт черкесского «острова»

Что позволяет нам говорить о Северо-Западном Кавказе, как о некоем самобытном историко-культурном регионе? Фернан Бродель в своей классической работе, посвященной цивилизационному облику Средиземноморья, выделил несколько особых типов региона. Отдельное внимание он уделил горам, и двум видам «островов»: островам и «островам на суше» (или «островам, окруженным сушей»)9. К таковым ученый отнес Грецию, Магриб, Ломбардию, Каталонию, Португалию, Андалусию, Валенсию, Сирию. «Не существует ли в Средиземноморском мире, — задается вопросом Бродель, — распределенном на множество отсеков и оставляющем огромное пространство необработанным землям, не говоря уже о море, других островов, похожих на настоящие? Других оторванных от окружающей территории уголков — сам эпитет напоминает об островах, — как, например, Греция или другие регионы, отгородившиеся от мира стенами гор и не имеющие с ним других путей сообщения, кроме морских?» И, если Неаполитанское королевство или Ломбардия являют собой очень точные примеры «островов, окруженных сушей», то Сирия — наиболее абстрактный пример. Она отчасти отделена пустыней от Ирака и горами от Анатолии, и пустыней же от Аравии. Бродель считает Сирию островом в цивилизационном смысле. Она выделяется из всех переднеазиатских территорий своей особой связью с культурами Средиземноморья. Именно уроженцы Сирии — финикийцы — первыми освоили море, достигли самых дальних его пределов, что и придало ему смысл моря Средиземного. Сирия дала этому региону алфавит, искусство изготовления стекла, пурпурной краски для тканей, секреты земледелия (dry-farming). Она поставляла императоров в Рим и Константинополь. Отсюда ислам в VII в. распространился в Северную Африку, Иран и Испанию. Захватив сирийский плацдарм в 1516 г., османы сумели завоевать Египет, Хиджаз, Тунис и Алжир. Бродель замечает, что мы не должны увлекаться «этой игрой с идеей островной обособленности». Но все-таки она помогает понять, как каждая из стран региона сумела сохранить свой неповторимый облик на фоне постоянного смешения рас, религий, культур. Средиземноморские страны представляют собой группы достаточно изолированных областей, связуемых по морю многими днями плавания10.
Подобная обособленность повторяется в бассейне Черного моря и на Кавказе. Здесь, пользуясь методом Броделя, мы видим целый ряд «островов на суше». Это и Западная Анатолия, благодатная земледельческая область, отгороженная от Восточной Анатолии цепью гор (эта область всегда тяготела к Греции); область фракийцев, отделенная от остального материка балканским хребтом и Дунаем. Следующий «остров» — Крым, всегда живший отличной от Северного Причерноморья жизнью и всегда тяготевший к Греции, Константинополю, а в татарский период — к османскому Стамбулу. В рамках Крыма неизменно выделяется Керченский полуостров, отделенный горами и так называемым скифским валом от остального Крыма — этот керченский «остров» очень часто в истории политически, культурно и этнически был связан с Кавказом, а, точнее, с другим подобным «островом», т. е. Таманским полуостровом. Эту связь мы видим при Спартокидах, при готах, русах, в генуэзскую эпоху и при османах (в рамках единого кафинского санджака). Периодически зихи-черкесы Керченский полуостров, где сохранились в большом числе их топонимические и эпиграфические следы11. В ряде византийских источников VIII–IX вв. Восточный Крым называется Зихией12. Сюда же проникало влияние зихской церкви, и А. В. Гадло отметил, что в отдельные периоды, особенно в VII–X вв., восточнокрымские епархии Херсона, Боспора и Сугдеи именовались Зихскими и входили в состав Зихского архиепископата с центром в Никопсисе, а в X в. — в Таматархе13. Тот факт, что керченский и таманский «острова» тяготели друг к другу, нашел свое отражение в едином для них географическом наименовании, появившемся в античную эпоху — «Боспор Киммерийский». А то, что этим названием пользовались вплоть до нового времени нельзя объяснить отвлеченной склонностью к античной географии: традиция поддерживалась тесной связью двух «островов».
На кавказском побережье легко выделяются три «острова» — Черкесия, Абхазия и Мингрелия. Очень часто в источниках, посвященных Кавказу, описываются только эти страны и, что характерно, вне связи Черкесии с Северным Кавказом, а Мингрелии с Грузией. Эти «острова» просвечиваются через слой античной этногеографической номенклатуры, они всегда интенсивно сообщались друг с другом по морю, и все три были очень тесно связаны с Константинополем и с Трапезундом, еще одним, но гораздо меньшим, «островом» на стыке Кавказа и Анатолии. Трапезунд, выгодно отделенный горами от Анатолии, всегда вел полунезависимое и космополитичное существование, а во времена Трапезундской империи этот «остров» действительно выживал за счет своих морских связей. Он являлся очень хорошей иллюстрацией к броделевской идее.
Для нас вполне очевидно, что три «острова» — Черкесия, Абхазия, Мингрелия — испытывали на всем протяжении истории сильнейшее влияние со стороны культур Средиземноморья и, в свою очередь, заметно влияли на них. Эти территории нельзя рассматривались изолированно от кавказской культуры, но по целому ряду проблем черкесо-абхазо-мингрельский материал демонстрирует гораздо большую связь с Анатолией, Балканами, Северной Африкой и даже Пиренейским полуостровом, чем с территориями остального Кавказа. В этой связи нас интересует вопрос о критериях, позволяющих выделить страну адыгов как некий «остров» в море кавказско-средиземноморской истории.
Первый критерий — географическое расположение. Западные, приморские районы Черкесии отделены от ее основной территории линией Главного хребта, которая составляет условную северную границу; на западе «остров» упирается в устье Кубани, отделяющее его от приазовской низменности; на востоке граница проходит в районе Гагринского хребта, вплотную подступающего к морю. Гагринский выступ — это Дербенд Западного Кавказа и в ряде источников район Гагра обозначен как Дербенд14. Предки адыгов и абхазов всегда умели пользоваться Гагринским выступом как препятствием для сдерживания противника. Интересные наблюдения в этой связи принадлежат Эдварду Мартелю: «По эту сторону моря Понтийское царство ограничивалось Колхидой, и двадцать веков назад военный пост Гагры, первоклассное стратегическое укрытие, был его последним наблюдательным пунктом или самым выдвинутым форпостом против черкесов. Не сумели их завоевать и римляне, это подтверждается отсутствием римских развалин по эту сторону от Гагры, и в особенности тем показательным фактом, что на сернистом источнике Мацесты отсутствуют всякие следы античного благоустройства. Такое природное богатство древние римляне не оставили бы без внимания. Будучи большими любителями термоминеральных вод, они заботливо благоустраивали их везде, где встречали, и оставили нам монументальные руины своих образцовых бань от Бата (Англия) до Алжира и Малой Азии»15. Весь период Кавказской войны Гагра оставалась границей между Черкесией и занятой царскими войсками Абхазией16. Гагринский мыс был важным рубежом и в войне на море17. Очень важное исследование роли Гагры в истории региона провел А. Н. Дьячков-Тарасов18.
Здесь веками проходила условная граница с Абхазским княжеством. Последнее заключено на пространстве между устьем Бзыби, горами, морем и устьем Ингура, за которым уже Мингрелия. Под малым черкесским «островом» соответственно понимаются такие этнографические области, как Натухай, Малый Шапсуг (т. е. причерноморская Шапсугия), Убыхия и Джигетия (область садзов, причерноморских абазин, адыги (черкесы)зированных в значительной степени уже в XVI–XVII вв.). В приморской Черкесии не существовало института княжеской власти. Это была страна горных кланов, всегда упорно отстаивавших свою независимость, здесь почти не ощущалось влияние евразийских номадов. На этой территории особый ландшафт, особая агрикультура; здесь заповедник древних обычаев, социальных устоев, мифов и языческих верований. Приморская Черкесия, как и Абхазия, удивительно точно подтверждает наблюдение Броделя: «В истории островов, как в своего рода увеличительном стекле, хорошо видны особенности этой средиземноморской жизни. Пожалуй, эта история очень хорошо помогает понять, как каждая из стран Средиземноморья сумела сохранить неповторимое своеобразие, свой ни с чем не сравнимый региональный аромат»19. Именно в причерноморскую Шапсугию стремятся совершить этнографические экспедиции современные кавказоведы: здесь в значительной степени сохранен уклад традиционного адыгского общества; здесь еще помнят как сами ритуалы, так и их смысл.
Идея «острова» отчетливо звучит уже у И. Н. Клингена в 1897 г. при описании Сочинского округа: «Научные исследования (прежде всего профессора А. И. Воейкова, а затем ботаников Альбова, Смирнова и Кузнецова) показали, что если северозападная часть побережья приближается, по свойствам своим, к южному берегу Крыма и в некотором отношении составляет переход к Кахетии, то юговосточная большая часть его является в высшей степени самобытной и исключительной, как бы настоящим островом не только среди Европы, но и западной Азии. Природа этой части побережья резко разнится и от южноевропейской, и от среднего типа всего кавказского района. Странным образом, Япония и северные округа чайного китайского района являются родными сестрами этой местности, как по климату, так и по характеру растительности. Виды растений различны, но лесные формации поразительно схожи»20.
Таково ландшафтное и культурное обрамление малого черкесского «острова», который всегда занимал особое место в этнической и культурной истории всей Черкесии. Но естественно-географические условия, в которых развилась эта страна, позволяют нам определить границы большого «острова на суше», т. е. страны адыгов на Северо-Западном Кавказе. Вслед за этим мы постараемся определить исторические, цивилизационные критерии этого «островного» пространства адыгов на Кавказе. Итак, мы видим, что в те века, когда страна адыгов была известна миру как Черкесия (середина XIII – первая половина XIX в.) ее минимальные, этнически насыщенные границы в точности совпадали с течением реки Кубань от ее истоков в Большом Кавказском хребте до впадения в Черное море. Кубань составляла естественную ландшафтную границу между миром горцев и миром кочевников. При всех исключениях мы должны признать реку Кубань рубежом, отделяющим Северо-Западный Кавказ от Центрального Кавказа, с одной стороны, и от великой евразийской степи, с другой. И, если река образовывала северный и восточный фронтир адыгского Северо-Западного Кавказа, то Черное море являлось его западным пределом.
Очерченный адыгский «остров» занимал наиболее благодатную часть кавказского «континента» и в природно-климатическом отношении. Г. Г. Козменко, А. С. Немцев и С. А. Трепет, характеризуя климатические условия Кавказского заповедника (территория которого занимает земли на стыке исторических Абадзехии и Убыхии), вслед за Б. П. Алисовым отмечают, что этот район относится к влажной западной подобласти высокогорной климатической области Кавказа. Для Северо-Западного Кавказа преобладающее значение имеет западный перенос воздуха, т. е. влажные воздушные массы Средиземноморья и Атлантики21. Территория «острова» включает в себя все виды ландшафтов: степь, лесостепь, лесные холмистые предгорья, лесные горы, обширные горные долины и нагорные плато, субальпийские и альпийские луга, скалистые горы, покрытые снегом и ледниками, плавни по Кубани.
На Северо-Западном Кавказе значительные водные ресурсы — сама Кубань является одной из наиболее протяженных и полноводных рек Кавказа, затем ее протяженные и мощные притоки — Большой и Малый Зеленчуки, Уруп, Большая и Малая Лаба, Белая (Шхагуащэ), Псекупс; другие значительные реки — Ходзь, Фарз, Псефир, Пшеха, Курджипс, Цицэ, Пшиш, Убин, Адагум, Афипс, Абин, Шебш, Ахтырь, Хабль, Кудако, Иль, Эйбза (Зыбза), Бугундырь, Псиф, Псебепс, Чепси, Каверзе, Киша, Дах, Большой Руфабго, Мешоко, Чамлык, Чохрак, Гиага, Марта22. Это водная карта Закубанья. Масса рек берет свое начало в горах Главного хребта, либо в горах параллельных ему хребтов, течет вдоль южного склона гор и впадает в Черное море: Мзымта, Сукко, Годлик, Псоу, Бзыбь, Ворданэ, Вулан, Шахе, Пшад, Туапсе, Псезуапсе, Джубга, Аше, Шепси, Агой, Небуг, Псебе, Нечепсухо, Шапсухо, Мезыб, Яшамба, Адерба, Жане, Джанхот, Дюрсо, Озерейка, Кудепста, Сочи, Мацеста и многие другие, все они имеют массу притоков. Речная сеть пронизывает весь Северо-Западный Кавказ. Его можно назвать страной рек, и в этом отношении с ним несопоставим ни один другой регион Кавказа.
По обилию горных озер Северо-Западный Кавказ также далеко опережает весь остальной Кавказ. Только на территории Кавказского заповедника насчитывается 133 горных озера различного происхождения — ледниково-каровые, обвально-запрудные, карстовые и др.23 Озеро Абрау-Дюрсо — самое крупное на Северо-Западном Кавказе (занимает площадь 180 га; для сравнения: площадь знаменитой Рицы составляет 132 га)24. Такие озера как Большое, Хаджибий, Котова, Ачипста, Алоус, Цындышхо, Луган и многие другие составили бы гордость любой горной страны и при этом остаются совершенно неизвестны даже жителям республики. Причина — безлюдие горных районов с 1864 г.
Северо-Западный Кавказ еще и наиболее лесная часть Кавказа: от берегов Кубани до моря, за исключением самого высокого пояса гор, он был полностью покрыт лесом. При средней лесистости Северного Кавказа 10,5 % процент лесистости Адыгеи составляет 36,0 %, что значительно превышает подобные показатели в любом из 8 субъектов этого региона России25. «В составе лесостепных и лесных растительных сообществ Адыгеи произрастает около 2,5 тыс. растений... Для сравнения, — отмечают Г. Г. Козменко, А. С. Немцев и С. А. Трепет, — можно отметить, что в средней полосе России, на территории, в сотни раз превышающей площадь нашей республики, произрастает только 2182 вида растений»26. «Обращает на себя внимание исключительное биоразнообразие Северо-Западного Кавказа, — отмечает далее Г. Г. Козменко, — количество эндемичных и реликтовых форм флоры и фауны здесь несоизмеримо больше, чем в любых других регионах России». Представление об исключительном биоразнообразии Северо-Западного Кавказа дает нам исследование Кавказского государственного природного заповедника, расположенного в этом регионе. Флора заповедника насчитывает около 3000 видов, из которых 1700 — высшие растения. Зафиксировано 416 эндемичных видов: 36,6 % в высокогорно-луговой сфере и 16 % в лесной. Г. Г. Козменко отмечает, что Кавказский заповедник является одним из центров произрастания реликтовых растений, представителей доледниковых флор Кавказа. Всего отмечено 169 реликтов, и практически все современные лесообразующие породы относятся к группе древних лесных флор. К числу доледниковых реликтовых видов относятся самшит и тис. Основатель заповедника Х. Г. Шапошников в 1920 г. писал: «Ни в одной части Кавказа нет такой растительности. Встречаются деревья тиса с возрастом в тысячу пятьсот лет»27. Таково значение Северо-Западного Кавказа при том, что весь Кавказ в целом признается уникальным регионом. У В. И. Ковалева с соавторами (1999) читаем: «Кавказ является уникальным центром эволюционного видообразования, которому в Европе и Западной Азии нет равных»28.
В ряду основных черт самобытности страны адыгов мы должны обозначить первую, базовую характеристику Северо-Западного Кавказа, как совершенно уникального в природно-климатическом, географическом и ландшафтном отношении региона. Выдающийся географ, отец мировой спелеологии Эдвард Альфред Мартель восклицал в 1903 г.: «Да, Черноморский округ и Абхазия — это настоящее чудо, самой природой подготовленное к тому, чтобы стать восточной Ривьерой»29.


© Adygi.ru
"Цивилизация Кабарда", Самир Хотко