Концепция национального самосознания

Адыгский народ живёт разрозненно. Факт. Сколько нас за границей Кавказа?.. Вопрос риторический. По причине человеческой лени и ненужности, настоящее число адыгов неизвестно. Кому интересно, сколько нашей нации? Никому. Рядовой адыг забыл о том, что важно: хранить адыгство.
Рядовой адыг стал ленив. Уже тот факт, что сейчас я не могу с той же лёгкостью писать на адыгском, говорит о моей лени: не выучил я языка. Лень - природное ощущение ложного комфорта, переданное каждому из человеков Матерью: возможность ничего не делать и получать всё необходимое через пуповину становится известной ещё до рождения. Так как же можно от природной лени отказаться? В настоящее время невозможно, ибо природа этого ощущения спокойствия переполняет нас, порождая довольство существующим положением. Однако не стоит забывать, что абсолютный покой - это смерть. И, хотя смерти не удаётся устрашить истинного адыга, всё-таки здесь речь идёт о смерти нации. И что самое страшное - смерти ментальной.

Никто не смотрит на то, что адыг находится под гнётом. Вернее, не хочется этого замечать. Причём под гнётом не самого лучшего из угнетателей, который уничтожить-то как следует противника не сумел.( Думаю, еслиб адыгский народ не был так миролюбив и уничтожал бы именно он, то сделано всё было бы основательно.) Под гнётом этнически далёком от адыга. Причина тому всё та же лень. Рядовому адыгу удобнее завуалировать собственное постыдное положение словами "дружба народов" и остаться со своей необходимостью пополнять прореженный "другом" на три четверти генофонд наедине. Рядовой адыг, однако, горд в своём постыдном положении, по сравнению с нерядовым адыгом, который, помимо стыда, дожен бы испытывать ещё и позор как следствие собственного лизоблюдства перед "могучим" народом "огромной страны". По сути дела, его просто жаль: он находится меж двух стульев - с одной стороны необходимость продолжать называться адыгом; с другой - кого надо когда надо и куда надо поцеловать. В настоящее время в положении нерядового адыга адыг должен быть умён, хитёр, дипломатичен честен и безжалостен, чтоб смотреть открыто и улыбаясь в лицо рядового адыга. Такой адыг ещё не родился.

Вообще адыг по природе своей был строен, красив и умен, честен и скромен. Это, однако, не помешало ему торговать своими сородичами: адыг понял, что это выгодно. Затем адыг научился врать - это тоже выгодно. Воровать - это тоже выгодно. Но так же, как и каждый вор когда-то оступается и обнаруживается, так и каждый адыг хоть раз в жизни понимает унизительность и невыгодность чужеродного подданства.
Я рос на территории адыгов в рамках карты середины 19-го века; но происходило всё в конце века 20-го. Я отчётливо помню ощущение собственной чуждости среди окружающих. Всегда эмоции тех, с кем я общался, были отрицательны: раздражительность воспитателей, когда я чего-то не понимал; зависть учеников, когда я понимал лучше других материал; просто неприкрытая природная, перенятая с родительскими генами ненависть. Одно время я вполне серьёзно задумывался над вопросом, почему моя Мать не назвала меня Сашей. И только поддержка Родителей помогла не ассимилировать и осознать, что моя индивидуальность, хоть и обременительна и невыгодна, но почётна.

Являясь сыном как адыгского народа, так и карачаевского, я испытал настоящий стыд - даже больший стыд, чем тот, когда моя Мать заставила меня вернуть в детский сад украденные мной деревянные кубики - во время конфликта между моими народами. И адыг и карачаевец выместили свою накопившуюся злость почему-то друг на друге. Говорить о братстве между адыгом и карачаевцем излишне: факт, не требующий подтверждений. И произошедшие, или точнее не произошедшие, события подтвердили, что этот тезис всё-таки аксиома, а не теорема. Излишне говорить, кому выгоден был бы конфликт: подавление волнения привело бы неизбежно к тотальному военному контролю, который кавказский менталитет не совсем приемлет.

Говоря о национальном самосознании, ищу... Ищу то, что потеряно, но не утрачено безвозвратно: стремление, свободолюбие, страсть, любовь к кавказской нации, гордость принадлежности к ней. Чтоб найти это утраченное, необходимо перестать лениться. Это очень трудно: ведь все небоящиеся и неленящиеся мертвы вот уже как 140 лет. Остались только лентяи и трусы, которые не могут противостоять тому, что место гибели героев нации называется именем их уничтожителей: так в Чечне, так в Адыгее - так на всём Кавказе.


Умар Лайпан,
Бат-Ям, Израиль