Воспоминание Ольшевский о службе на Кавказе

Ольшевский, близко знавший Евдокимова, оставил краткий, но весьма выразительный очерк его карьеры: “Николай Иванович Евдокимов, как говорится, был темного происхождения и воспитывался, как он и сам выражался, на медный грош. Сколько известно, его родитель дослужился до штаб-офицерского чина из простого звания; домашнее же его воспитание и школьное кавказское образование ограничилось знанием русской грамоты. Но, будучи от природы одарен положительным, здравым умом, он успел усовершенствовать себя основательно в этой грамоте и приобрести достаточные сведения, касающиеся военного дела, потому что с первых дней своей службы умел рельефно выставить себя перед своими товарищами”.
Ольшевский несколько идеализирует ситуацию. Отец Евдокимова, взятый в рекруты из крестьян, “тянул солдатскую лямку” 29 лет и только тогда был за выслугу лет и исправную кавказскую службу произведен в прапорщики. Вряд ли он дослужился до штаб-офицерского чина. Евдокимов родился и вырос в глухих кавказских гарнизонах. Это был его мир. Другого он не знал до зрелых лет. Отчаянной храбростью он добыл себе после трех лет солдатской службы офицерский чин. Отчаянной храбростью и боевой находчивостью он обеспечил себе довольно быстрое продвижение по службе, что было возможно только на Кавказе. Он был дважды тяжело — только что не смертельно! — ранен. Один раз “пулей, попавшей под левый глаз и прошедшей через голову”. Он выжил и получил у горцев прозвище “трехглазый” — третьим глазом был глубокий шрам.
Второй раз, уже будучи майором и приставом — начальником над Койсубулинским вольным обществом в Дагестане, он получил удар кинжалом в спину. Кинжал прошел насквозь, едва не задев сердце. Теряя сознание, Евдокимов успел шашкой разрубить нападавшего от плеча до середины груди. Его выходили подчиненные ему горцы.
С детства Евдокимов воспринимал горцев как угрозу, как врагов — явных или тайных, и, несомненно, ненавидел их. Кавказ был его миром. Г орцы в общей картине этого мира были лишними.
Это был человек абсолютной суровости, если не сказать жестокости. Тот же Ольшевский рассказывал о действиях Евдокимова на последнем этапе войны на Западном Кавказе: “Если кавалерия не имела покоя и страдала от беспрестанных скачек, то пехота не имела отдыха от непомерных работ и караулов. Для нее не существовало покоя ни днем, ни ночью. Днем рубка леса, проложение дорог, устройство мостов, копание рвов, насыпание брустверов, вязание туров или плетня; ночью — усиленные караулы по причине не вполне огороженной станицы и зачастую бдение всего гарнизона по случаю ожидаемого нападения.
Хотя солдаты сильно были изнурены и болели, однако работы не прекращались даже в годовые праздники. “Пусть умрут на работах!” — было девизом Евдокимова”.