Адыгские (черкесские) музыканты Сабахаддин Мухлис и Науасар Кокдеш

ЗВЕЗДЫ ГАСНУТ НА ЧУЖБИНЕ
Стамбул - не только столица Турции, но и крепость с тянущимися ввысь остроконечными мечетями. Множество больших мечетей, и над каждой - огромный полумесяц. О многом заставляет размышлять этот мусульманский символ. Необычное сочетание - звезда и полумесяц.
Снова меня одолели грустные мысли о наших соотечественниках, медленно угасающих на чужбине. Мысли эти подобны тяжелому, вяжущему, беспросветному туману, но, заметив мое состояние, Айхан прервал молчание, резко меняя тему разговора:
- Красивый вечер сегодня. Аллах будто специально постарался украсить нашу встречу.
Действительно, вечер был хорош. В это время в Стамбуле царил покой. Ярко светила молодая луна. Соревнуясь, сияли звезды. Вдруг одна звезда стремительно скатилась с небосклона и... погасла.
Забыв, что надо ответить Айхану, я углубился в мысли о звездах. С детства я не был согласен с утверждением стариков, что умирает человек, а вместе с ним гаснет в небе и его звезда. А если, к слову умер человек выдающийся, без остатка посвятивший свою жизнь людям? Как можно сказать, что погасла его звезда? Такие люди после смерти, вероятнее всего, становятся новыми звездами на небосклоне.
Среди звезд, сияющих на турецком небе, есть и звезды, зажженные знаменитыми адыгами...
... Глубокая ночь. Все притихло в Адане. Лишь в одном доме горит свет. Отца и сына, проживающих здесь, еще больше роднит всепоглощающая любовь к музыке. До рассвета они готовы сидеть, беседуя о музыкальной жизни, музыкантах, сочиняя музыку. Но им так и не суждено наговориться.
Отец - Хуршид - кабардинец, министр у султана Абдул Хазиза, известен как ярый противник жестокости и насилия. Видимо, кое-кому пришлось не по вкусу, и Хуршиду пришлось поменять Стамбул на Адану. Он познал всю горечь жизни на чужбине: постоянные гонения, придирки не давали нигде покоя. И все же, несмотря ни на что, Хуршиду удалось сохранить доброту души. Ею он и наставлял сына на верный путь, приведший его в известности.
Как-то вечером Хуршид вернулся домой позже обычного. Он надеялся, что его любимец, как всегда, сидит в ожидании его прихода и весело бросится навстречу, но в комнате было тихо. Оказалось Сабахаддин заснул за инструментом. Он спал так сладко, будто покоился в объятиях матери. Кто знает, что ему снилось в это мгновение: может, его согревали мысли о том, что он будет знаменитым музыкантом, а может, и во сне он слышал чудесные мелодии. Несомненно только то, что душой его безраздельно владела музыка. С этим родился и это станет его судьбой.
Тяжелый недуг поразил Хуршида. В его воображении возрождались давние события, омраченные горечью, вспоминались все тяготы жизни. Так тяжело жилось на чужбине, так устал он, что смерть нисколько не страшила его, он готов был встретить ее.
Недолго оставалось жить Хуршиду. Он это отчетливо осознавал, но, как истинный адыг, владел собой до конца. Была одна мечта, которую он не сумел воплотить, и это тревожило, мучило его. Опять вспомнил сокровенные слова, сказанные жене:
- Как только Сабахаддину исполнится двенадцать лет, отправлю его в Москву учиться музыке. И пусть он после этого никогда не возвращается на чужбину. Пусть живет на родной земле...
Сабахаддину не было и восьми лет , когда Хуршид, вынужденный снова переселиться в другой город (на этот раз в Драму), скончался. Вместе с отцовскими похоронами были безвозвратно погребены и светлые его мечты.
Затем мать с сыном переехали в город Салоники. Сабахаддину было одиннадцать, когда он написал свою первую мелодию. Через четыре года, в 1904 году, мать, наконец, добилась разрешения вернуться в Стамбул. Здесь раскрылись способности: "семена" тяги к искусству, посеянные отцом, дали здоровые ростки. Сабахаддин поступил в Стамбульское музыкальное училище и успешно его закончил.
В 1908 году девятнадцатилетний Сабахаддин Мухлис решил посвятить себя политике. Он изучил французский язык и освоил профессию журналиста. Но в лживом мире Сабахаддин не нашел места искренности и правде. Вскоре его арестовали. После побега из тюрьмы он оказался в Европе.
Через несколько лет ему помогли вернуться в Турцию.
В деревне Черкес-кой он возобновил занятия музыкой. Появились на свет и полюбились слушателям его оперетты, марши, различные музыкальные фантазии, песни. В 1922 году Сабахаддин стал преподавателем Стамбульского музучилища.
Многие его ученики впоследствии стали известными деятелями искусства.
Музыка Мухлиса полюбилась многим. Именно поэтому ему стали заказывать музыку к своим фильмам турецкие режиссеры. К этому времени Сабахаддин был автором около 36 оперетт и музыкальных пьес.
Глубокой скорбью проникнута его песня-плач "Погас очаг адыгский". Основой для нее стали воспоминания об отце, его рассказы о далеком Кавказе. "Трудно сохранить адыгский очаг на чужбине, уберечь его тепло на турецкой земле", - сетует композитор языком грустной мелодии, полной ностальгии и неизбывной любви к родине.
Сердце Сабахаддина - искреннее, нежное, доброе. Чистой любовью полюбил он девушку Мелек, артистку Стамбульского театра, но недолгим было их счастье. Вскоре иной, цветущей девушки не стало.
Неожиданное горе сломило Сабахаддина.
О жизни и творчестве Сабахаддина Мухлиса написано немало. Это свидетельство любви и уважения к композитору, признания его таланта.
У Мухлиса была великолепная память, он наизусть помнил все свои музыкальные пьесы. Обо всех рассказать невозможно, но попробуем познакомить с наиболее известными. Это "Пожар", "Любовь незабываемая", музыкальные шутки "Шатрзаденар", "Захра", "Айша", "Монбей", "Для меня", "Мать моя - Кайсери", "Сцена", оперетты "Безысходность", "Зухра", "Гюль Фатма", музыкальное ревю "Роза полумесяца" и другие. Мухлис искусно занимался обработкой своих произведений для переложения на другие музыкальные инструменты. У него несколько сочинений, посвященных Кавказу, земле адыгов, свидетельствующих об искренней любви к родине отцов.
Вскоре после вынужденного переезда в Драму, в семье Хуршида родилась девочка. Науасар - так нарекли ее. Мать Науасар и Сабахаддина была красивой женщиной.
У Науасар, как и у брата Сабахаддина, был врожденный дар к музыке. Науасар училась во французской женской школе, где она не раз побеждала в музыкальных конкурсах.
Потеряв отца, Сабахаддин не расстался со своими светлыми мечтами. Он хотел, чтобы и сестра избрала полюбившуюся ему профессию, стала знаменитым музыкантом.
Науасар шел тринадцатый год, когда она сочинила польку. Это было началом ее успехов, свидетельством того, что не небосклоне турецкого музыкального искусства зажглась новая звезда.
Науасар вышла замуж за сына губернатора города Эдерме Коку Мухамед - Гали Кокдеша, но коротким было их семейное счастье. Через два года муж Науасар был убит французскими захватчиками в окрестностях Чапакалы.
Как и брату Науасар не повезло в личной жизни, но и это не заставило ее оставить искусство. Отныне в ее жизни два больших смысла, две цели: воспитание сына Аднана и занятия музыкой. Им и была верна она до последнего вздоха.
Удивительная это была женщина! Так, до 1947 года, пока не умер ее брат, Науасар никогда не говорила о своих сочинениях. Воспитание ее, характер были таковы, что она не хотела соперничать с братом.
Два обстоятельства нужно было преодолеть, чтобы музыка ее дошла до сердец людей. Во-первых, не просто было после смерти Сабахаддина возвыситься на музыкальной арене. Во-вторых мешало то, что она - женщина. Последнее было причиной того, что талант Науасар долго не признавали. Кроме того, считалось, что ее сочинения далеки от турецкого классического стиля.
Так "зажигалась" музыкальная звезда Науасар. И если в начале пути ей приходилось нелегко, то позже песни, музыкальные фантазии, танцевальные мелодии черкешенки - сочинительницы мгновенно подхватывались народом, становились его любимыми произведениями. И благодаря работам Кокдеш турецкая музыка, несомненно, сделала шаг вперед.

Адыгское зарубежье
М. М. Хафицэ