Священные рощи и деревья у черкесов

Священные рощи и деревья у черкесов
Религия
admin
Фото: Адыги.RU
13:45, 15 июль 2017
2 630
0
Культ священных рощ и деревьев, называемых ТхьэкIэгъ/ ТхьэчIэгъ/ ТхьэщIагъ (тхьэ «бог», кIэгъ/чIэгъ/щIагъ «под, внизу», букв. «под богом», «под покровительством бога»), в традиционных религиозных воззрениях адыгов был важнейшим. ТхьэчIэгъ (Тхачег) - это природный храм, сакральное пространство адыгов, где осуществлялась связь с богом, с космосом. Священных рощ и деревьев по всей Черкесии было много, и они были разбросаны повсеместно. Каждый аул имел свой ТхьэчIэгъ, где проводились молебны (тхьэлъэIу), совершались жертвоприношения божествам (тыхь). В таких местах запрещалось ломать ветки деревьев, громко разговаривать и сквернословить. Нарушение этих запретов, как утверждали адыги, каралось небесными силами и могло повлечь за собой гибель не только того, кто осквернил сакральное пространство, но и несчастия для всего его рода.
Священные рощи и деревья у черкесов
Культ священных рощ и деревьев, называемых ТхьэкIэгъ/ ТхьэчIэгъ/ ТхьэщIагъ (тхьэ «бог», кIэгъ/чIэгъ/щIагъ «под, внизу», букв. «под богом», «под покровительством бога»), в традиционных религиозных воззрениях адыгов был важнейшим. ТхьэчIэгъ (Тхачег) - это природный храм, сакральное пространство адыгов, где осуществлялась связь с богом, с космосом. Священных рощ и деревьев по всей Черкесии было много, и они были разбросаны повсеместно. Каждый аул имел свой ТхьэчIэгъ, где проводились молебны (тхьэлъэIу), совершались жертвоприношения божествам (тыхь). В таких местах запрещалось ломать ветки деревьев, громко разговаривать и сквернословить. Нарушение этих запретов, как утверждали адыги, каралось небесными силами и могло повлечь за собой гибель не только того, кто осквернил сакральное пространство, но и несчастия для всего его рода.
Названия многих священных рощ и деревьев известны до сих пор, особенно тех, что находятся в Причерноморской Шапсугии: ТхьэчIэгъыжъ (старый Тхачег), Ахын тхьэчIэгъ (Тхачег Ахина - божества крупного рогатого скота), Баус тхьэчIэгъ (Тхачег рода Баус, близ а. Кирова/Тхагапш) и др. Сохранившиеся названия священных деревьев и рощ Шапсугии зафиксированы в топонимических словарях и освещены в научной литературе. Во многом это произошло благодаря этнографическим экспедициям московских и ленинградских ученых в шапсугские аулы, состоявшимся в 30 - 50 годы прошлого столетия. Менее повезло священным местам ТхьэчIэгъ, находившимся на территории исторической Абадзехии, а также мест проживания темиргоевцев, бесленейцев, махошей и др. На сегодняшний день эти святилища и их названия остаются большей частью неизученными или совершенно забытыми. В научной литературе и в адыгском фольклоре встречаются названия некоторых священных лесов и рощ, место расположения которых сейчас трудно точно локализовать. Среди них особо выделяется большой лес ТхьэчIэгъ мэз/мэзышху (лес Тхачег/большой лес Тхачег), часто упоминаемый в адыгских устных преданиях и песнях. Какой именно лес из огромного количества лесов так назывался? Существовал ли отдельный лес с таким названием или это общее нарицательное название всех священных рощ и лесов? А если речь идет о каком-то конкретном лесе, то где он находился, и где его искать? Здесь надо заметить, что в нашем современном представлении ТхьэчIэгъ (Тхачег) - это одно большое дерево, чаще всего дуб, под которым проводились молебны и жертвоприношение, в крайнем случае, группа деревьев, но никак не большой лес.
Впервые я задалась этими вопросами и обратила внимание на то, что Тхачег - это не только название отдельного места в лесу, где проводились молебны, как толкуют словари, но и большого леса, который, судя по названию, весь считался священным, когда познакомилась с некоторыми материалами, обнаруженными в рукописном архиве АРИГИ. Это были экспедиционные записи с воспоминаниями старожилов аулов Егерухай, Хачемзий, Кошехабль, Ходзь, Блечепсин и Джеракай о том, откуда они родом и где раньше жили их предки. Рассказы представителей абадзехов, абазин, егерухаевцев и беглых кабардинцев, записанные в 30 - 40 годах прошлого столетия, содержали интересную информацию, до сих пор ни кем не изученную. В процессе подготовки этих материалов к публикации в журнале «Псалъ» (Слово), уточнения некоторых топонимов, встречающихся в текстах, я обратила внимание на то, что каждый информатор, рассказывая о родине своих предков - хэкужъ (старая родина, пепелище), где они проживали до окончания Кавказской войны, называл местность ТхьэчIэгъ (Тхачег). Причем, не уточнялось, что это - лес, роща или местность, просто из записей было видно, что и сказители, и собиратель знают, о чем идет речь.

В текстах давались небольшие уточнения, где располагался их родовой аул или их соседи. Так, Берзегов Якуб из а. Хачемзий рассказывал: «Тихэкужъ - Бэрзэджхьабл (ТхьэчIэгъ - ст. Тульскэм дэжь)» - «Наша старая родина - аул Берзеджхабль (Тхачег - возле ст. Тульской)», а Беданоков Шеретлук из а. Джеракай указывал: «Сятэ ятэ къызщыхъугъэр Абдзэхэ хэгъэгу (ТхьэчIэгъ)» - «Отец моего отца родился в Абадзехии (Тхачег)», он же пояснял: «Мэхъошхэр ТхьэчIэгъ Iупэ Iусыгъэх». «Махоши жили на краю Тхачега». Другой информант Дзыбов Наху из а. Егерухай говорил: «ТхьэчIэгъ къычIэкIыжьи Еджэркъуае къызэтIысхэм...» - «Когда они покинули Тхачег и поселились в ауле Егерухай...». Таких воспоминаний более двух десятков и в каждом из них упоминается Тхачег и другие топонимы, относящиеся к нему: МэшIодз хэкужъ (Мафедзевых старая родина, пепелище, за ст. Тульской, совр. Махош поляна), ШкIэжъыхъу лъап (подножие кургана Шкежуха, за рекой Ходзь) и др. [ЕмыкI Нурджан. «Абдзахэр къызэукъом...»//Псалъ. N 3(6). 2006. С. 203 - 220]. Некоторые истории начинались со слов: «Мыр зыхъугъэр адыгэр ТхьэчIэгъ зычIэсыр ары...» - «Это случилось, когда адыги еще жили в Тхачеге...» или «Абдзахэр ТхьэчIэгъ мэз-къушъхьэм зычIэсым...» - «Когда абадзехи жили в горно-лесном Тхачеге...».

По рассказам стариков получалось, что их предки жили в ТхьэчIэгъ (Тхачег), т. е. буквально «под богом», «под покровительством бога», и это звучало как поэтический образ их старой родины, о которой они тоскуют. Создавалось впечатление, что речь идет не о конкретной местности, а обо всей их старой родине - Абадзехии, которую они воспринимали как потерянный рай - ТхьэчIэгъ (Тхачег). В то же время реальные названия мест, указанные в текстах, позволяли предположить, что ТхьэчIэгъ (Тхачег) - не метафора, а топоним, наименование местности или леса, охватывающего большую территорию между реками Ходзь и Белая. В нее также входили окрестности современного города Майкоп и станиц Тульской и Махошевской и др. Таким образом, выяснилось, что вплоть до середины прошлого века многие старики помнили название ТхьэчIэгъ мэз и его местонахождение, но никто из ученых его не зафиксировал в словарях. Теперь, по прошествии более века, когда не осталось живых свидетелей, а в современном обиходе топоним ТхьэчIэгъ мэз (лес Тхачег) в привязке к этим местам не сохранился, и стало сложно уверенно локализовать его месторасположение, предстояло найти этот потерянный лес Тхачег.

Опираясь на некоторый опыт восстановления и реконструкции смысла забытых адыгских топонимов, наработанный в последние годы, я начала поиски Тхачега. Основными источниками в этом исследовании стали данные адыгского языка и фольклора и русские военные документы времен Кавказской войны, «описания местностей» военных топографов, а также воспоминания «кавказцев» - ветеранов, участников боевых действий при покорении Кавказа.

В первую очередь за уточнениями я обратилась к адыгским преданиям и песням, где упоминается некий большой лес ТхьэчIэгъ мэз/мэзышху (Лес Тхачег/Большой лес Тхачег) и таких оказалось немало. К примеру, в нескольких народных песнях, собранных за рубежом Шабаном Кубовым и опубликованных в Нью-Йорке (1963 г.), упоминается лес Тхачег (ТхьэчIэгъ мэз). Так, в песне «Хэкужъым игъыбз» (Песня-плач о старой Родине) есть такие строки: «ТхьэчIэгъ мэзым зэлъычIэхьажьхэзи, Хьаджырэт-заори щашIыжьы» (В Тхачег лес уйдя, хаджиретов (абреков) войну там учинили). Другая песня, называемая «ТхьэчIэгъ» (Тхачег), начинается со слов: «ТхьэчIэгъ мэзэу тызыIусыгъэм, урысыдзэм тэ тыкъыIуефи...» (От леса Тхачег, где мы проживали, русское войско нас прогоняет...). В песне «Шихьит машэм
игъыбз» (Песня-плач над могилой шахидов) поется: «Абдзахэр ТхьэчIэгъ мэзым къызычIафым лыер къыщышIи...» (Абадзехов, когда изгнали из леса Тхачег, несчастье их постигло...). [Kube Csaban. Аdighe folklore. N 3. New York, 1963. P. 56 - 57].

Во всех этих песнях поется о каком-то конкретном лесе Тхачег (ТхьэчIэгъ мэз), занимавшем большое пространство, на территории которого проживало много людей, лесе, куда уходили для последнего боя и где остались могилы их героев. В текстах называются некоторые другие топонимы и гидронимы, помогающие точнее локализовать упоминаемый лес Тхачег: Фэрзашъхьэ (верховье р. Фарс), Псыфыр/Псышъур (р. Псефир, приток р. Фарс), что совпадает с тем, что рассказывали упомянутые выше старики.

Предположение о том, что большой лес Тхачег реально существовал и располагался в верховьях рек Фарса и Псефира, подтверждается еще одним микротопонимом ТхьэщIагъ гъогужъ (Старая дорога в Тхашаг), относящимся к окрестностям аула Ходзь (Кошехабльский район). Он также не зафиксирован в топонимических словарях, но, как пишет А. Афашагов, до сих пор старики аула так называют дорогу, ведущую в ст. Костромскую Мостовского района, расположенной на р. Псефир. [Афашагов А. Х. История аула Ходзь. Майкоп, 1998. С. 170].

Таким образом, удалось внести некоторую ясность, где находился ТхьэчIэгъ мэз (лес Тхачег), но, несмотря на все эти факты, оставались сомнения - был ли этот Тхачег одним большим лесным массивом, располагавшимся между реками Белой и Лабой, или в каждом случае речь идет об отдельной священной роще, принадлежащей разным аулам или племенам.

Дальнейшие поиски сведений о лесе Тхачег помогли обнаружить интересную информацию в более архаичных произведениях адыгского фольклора. К примеру, в культовой песне «Шиблэ-удж» (Шыблэ - бог грома, удж - танец), исполняемой во время кругового ритуального танца вокруг священного дерева при первом весеннем громе или во время похорон людей и животных, убитых молнией, слово ТхьэщIагъ/ТхьэчIэгъ (Тхашаг/Тхачег) встречается три раза. В ней говорится о том, что собравшиеся, танцуя круговой танец-удж, поют и возносят свои молитвы к небесному покровителю Еле (его традиционно отождествляют с христианским ветхозаветным пророком Ильей), чтобы он не воспламенял лес Тхашаг - «ТхьэщIагъ мэз умыгъэс», ради чего они призывают всех участников ритуала выпить грушевый напиток (къужъыпс) и дружно танцевать удж вокруг огромного старого дерева Тхашаг - «ТхьэщIагъ жыгыжьыр доуджыхь», а того, кто не последует их примеру, пусть поразит молния, и пусть воды (реки) Тхашага его унесут - «Шыблэ-уджым къыхэмыхьэр Щыблэм ирехь, ТхьэщIагъыпсым ар ерехь».

Как видно, в данной песне речь идет не только о священном дереве ТхъэщIагъ, но и о каком-то большом священном лесе ТхъэщIагъ мэз, где протекают реки, где живут люди. Таким образом, в ней разводятся два понятия: ТхъэщIагъ жыг (Тхашаг-дерево) и ТхъэщIагъ мэз (Тхашаг-лес), что также подтверждает мысль о существовании отдельного большого леса под общим названием ТхъэщIагъ/ТхьэчIэгъ. Безусловно, все перечисленное можно отнести к любому другому лесу или роще, называемому ТхьэчIэгъ, но сам факт, что песня сохранилась на языке лабинских кабардинцев и махошей, косвенно указывает на то, что в ней речь идет о том самом большом лесе Тхачег, который находился в пространстве между реками Лаба и Белая.

ТхьэчIэгъ/ТхьэщIагъ мэз упоминается и в другой древней песне, называемой «Шъыпкъишъ» (Сто истин), а в кабардинском варианте - «Псалъэ пэжищэ» (Сто верных слов). Согласно преданию, старый охотник Джaмболет, предпочитавший охотиться один, однажды уходит далеко в горы и там, в одном глубоком ущелье, встречается с лесным чудищем МэзлIыныкъу (Лесной полумужчина, получеловек). Джамболет, нарушивший границы Лесного получеловека, был пленен и просит отпустить его. В ответ МэзлIыныкъу ставит условие: «Отпущу, если скажешь мне сто истин». Старый охотник Джамболет, умирая от страха, пропел все известные ему истины и, таким образом, выполнив условие, ушел от МэзлIыныкъу. Такова история создания песни, текст которой представляет собой перечисление непреложных истин, формирующих мировоззрение адыга, составляющих основу его жизни и быта. Каждая отдельная строфа, построенная по принципу пословицы, несет в себе этническую информацию и глубокий философский смысл.

Среди прочих «истин» и «верных слов», переданных Джамболетом дикому, неразумному лесному человеку и зафиксированных в «Ста истинах» есть одна строфа, посвященная лесу Тхачег: «ТхьэчIэгъ имэзыр зы мышкIу...» (лес Тхачег - всего один желудь). Эта лаконичная фраза, при всей своей внешней простоте, многозначна и ассоциативный ряд, выстраиваемый ею, открывает еще несколько пластов для понимания. Первый план - ТхьэчIэгъ мэз (лес Тхачег), «лес, покровительствуемый богом», священный лес, произрастает из одного желудя, т. е. природный храм, сакральное пространство, где человек связывается с богом, с космосом, берет начало всего лишь из одного семени дуба. Это мысль о том, что великое кроется в малом. Как и у многих народов, в адыгской традиции, дуб (чъыгай/жыгей) особо почитаем, и считается священным, воплощает представление о силе и незыблемости мира, считается одним из символов Мирового дерева. А желудь дуба (мышкIу), или семя, символизирует скрытые, неявные силы или мистические возможности, которые даже если они временно не проявляются, несут в себе надежду, что станут чем-то значительным, великим.

Любопытно, что в кабардинском варианте «Ста истин» упоминается не желудь дуба, а дикое яблоко - кислица (мы): «ТхьэшIагъкIэрэ зэджэ мэзышхуэр - зы мыщхьэщ» - «Тхашагом называемый большой лес - всего один плод кислицы (одно яблоко)». В обоих случаях речь идет о двух особо почитаемых адыгами деревьях - дубе и дикой яблоне, от одного семени которых может произрасти большой священный лес - ТхьэчIэгъ/ТхьэшIагъ, представляющий собой природный храм. Упоминание в песне не одной породы дерева, а двух, возможно, еще раз обращает наше внимание на то, что «божий промысел» можно увидеть во всем: в каждом семени, в каждой пылинке мироздания, и через это семя, через эту пылинку приобщиться к божественному, восстановить связь с нашей духовной природой.

Яблоня в адыгской символике считается деревом возрождения к вечной жизни, олицетворяет плодовитость и обновление. Кроме того, яблоня - одно из первых окультуренных деревьев и потому в адыгской традиции, как и в мировой культуре, имеет сакральное значение. В адыгской мифологии окультуривание яблони связано с именем бога плодородия и изобилия Тхагаледжем, который творил между реками Лаба и Кубань, в частности, в окрестностях Майкопа, где по предположению находился большой лес Тхачег. Косвенным доказательством этому можно считать и то, что на его территории (р-н ст. Тульской) находится балка/ущелье Миеко, по которой течет одноименная речка (Мыекъо - балка/речка, где растут дикие яблони), давшая название Майкопской долине. Возможно, упоминание в «Ста истинах» не только дуба, но и дикой яблони, намекает на то, что речь идет именно об этом лесе Тхачег, а не о каком-то другом.

Знаменитый в прошлом большой лес ТхьэчIэгъ (Тхачег) встречается и в очерке Султана Хан-Гирея «Князь Пшьской Аходягоко»: «Однажды - это было давно - мы проезжали через тот самый лес Тхатчех, обширный и мрачный. Мы были на пути к бесленеевцам». Далее Хан-Гирей подробно описывает меры предосторожности, предпринятые их проводниками, опасаясь «нападения знаменитого разбойника Донекея и отважной его шайки, которая по слухам находилась тогда в окрестностях страшного леса» [Хан-Гирей. Черкесские предания. Нальчик, 1989. С. 255,256].

Как известно, абадзехи и егерухаевцы до 60-х годов ХIX в. жили по соседству по правому берегу р. Белой, в окрестностях современной ст. Тульской. Если следовать маршруту, указанному Хан-Гиреем, то их путь лежал из Бжедугии (район Екатеринодара) в Бесленей, располагавшийся в то время между реками Лаба и Кубань, куда можно было попасть через лес Тхачег. Так, приведенные Хан-Гиреем подробности, не противоречат предположениям о местонахождении леса Тхачег, а эпитеты «обширный», «мрачный», «страшный», использованные им при описании «Тхатчеха», подтверждают репутацию, которой пользовался этот таинственный лес у «чужаков». А имя Хаджи Ташав Донекея или Дунакая (Дунэкъай/Дунэкъей) в ХIX в. было широко известным, и оно не раз упоминается не только в адыгских преданиях и песнях, но и в русских военных рапортах.

Итак, по приведенным данным адыгского фольклора и литературы, можно с уверенностью сказать, что среди огромного количества священных деревьев и рощ на территории исторической Черкесии, в общем нарицательно называемых ТхьэчIэгъ (Тхачег), был один самый большой и самый известный лес ТхьэчIэгъ мэз/мэзышху, который охватывал все пространство между реками Белой и Ходзь (приток Лабы) в их предгорной части. Он хорошо был известен вплоть до середины ХХ в. не только абадзехам, егерухайцам, махошам, проживавшим в нем, но и соседним темиргоевцам, бесленейцам и беглым кабардинцам, которые сохранили о нем память, отраженную в фольклорных произведениях.

Для того, чтобы расставить все точки над «i», осталось сравнить данные адыгского фольклора, с русскими историческими источниками ХIX в., в которых упоминается лес Тхачег. Надо заметить, что таких документов удалось обнаружить немного. В военных источниках конца 50-х годов, повествующих о времени возведения Майкопского укрепления, лес, расположенный выше по правому берегу р. Белой, часто упоминался под названием «Длинный лес»: «Из дел этого времени особенно памятно дело 18 ноября (1857 г.), когда колонна из 5 бат. и 4 эскадр., высланная для рубки в Длинный лес, под начальством полковника Вельяшева, была атакована из засады сильной неприятельской партией...». [В. П. Майкоп // Русский художественный листок. N 20. 1862. С. 77].

Название Длинный лес (от адыг. МэзкIыхь) было вторым наименованием леса Тхачег, а укрепление, построенное в нем, было названо, соответственно, Длиннолесским. Впрочем, и многие другие леса имели подобные дублирующие названия, отражающие их форму, размеры или иные характеристики: Мэзышху (Большой лес), Мэзхъурай (Круглый лес), Мэзай (Недобрый лес), Мэзмай (Густой, темный лес) и др. Эти вторые названия чаще встречаются в военных рапортах, вероятно, как более легко произносимые и адаптированные к русскому слуху.

Поначалу лес Тхачег (ТхьэчIэгъ мэз) в военных документах еще назывался просто «дремучим лесом», а позднее - «священной рощей», а его восточная часть - «махошевским лесом». Так, описывая историческое событие - приезд в сентябре 1861 г. императора Александра II в лагерь верхне-абадзехского отряда, располагавшийся на Хамкетинском нагорье, военные историки указывали, что оно происходило неподалеку от урочища Маврюк-чай (Маврюк-гай, Маврюк-огой), где находилась знаменитая священная роща, «где под ее столетними дубами и чинарами собирались абадзехи для решения своих народных дел».

Урочище Маврюк-чай (Мамрыкъо кIэй - долина р. Мамруко), где остановился император Александр II, находилось между современными станицами Хамкетинской и Новосвободной, бывшей Царской, названной так в честь приезда царя.

После неудачных переговоров Александра II с абадзехскими, шапсугскими и убыхскими старшинами было решено активизировать военные действия, чтобы очистить всю территорию от Майкопа до Черного моря от черкесов. Начиная с осени 1961 г., в связи с усилением боевых операций на правом берегу р. Белой, название леса Тхачег становится более известным среди русских военных и уже чаще встречается в разных отчетах и рапортах. К примеру, М. И. Венюков, непосредственный участник тех военных действий на территории Абадзехии осенью-зимой 1861-62 гг., в своих воспоминаниях отмечал некоторые подробности: «Мы стояли на Фюнфте недолго и, покончив с устройством спуска и дороги, направляющейся к р. Белой, перешли на Фарс, в то место, где теперь стоит станица Царская, ограждением которой занимались добрых полтора месяца. В то же время производилась, от времени до времени, рубка просеки, долженствовавшей привести нас к Дахо, тогдашний центр враждебной нам части абадзехов. Говорю части, потому что ближайшие к лагерю абадзехи, из леса Тхачох, т. е. Фарса и Губса, относились к нам дружелюбно и постоянно привозили на продажу сену, кур, яйца и т. п. Я нередко покупал эти предметы и, признаюсь, не знаю, как бы мог прокормить, без участия черкесов, до весны свою верховую лошадь и пару упряжных, которые возили мой походный скарб. [Венюков М. Кавказские воспоминания // Русский Архив. 1880 N 1. С. 415].

Любознательность и коммуникабельность помогли М. И Венюкову во время службы хорошо изучить ландшафт территории, где проходили военные действия. Собранные им сведения позже легли в основу «Очерка пространства между Белой и Кубанью», где он указал, что «самое большое лесное пространство есть то, которое тянется полосой вдоль северной покатости» Кавказских гор. «Ширина его достигает местами до, напр. на Лабе, до 45 верст, иногда больше. Они на западе, у Белой, почти сплошные, на востоке же разбросаны группами; хвойных деревьев в них не встречается. Особенного внимания заслуживает растущий на последних предгорьях между Лабой и Белой лес Длинный (Тхачок), еще недавно служивший убежищем для егерукаевцев и махошей. Огромные дубовые деревья в нем достигают иногда толщины 3 футов в диаметре» [Венюков М. И. Очерк пространства между Кубанью и Белой. 1863 г. //Бесленей - мост Черкесии. Сб. документов и материалов. Сост. С. Хотко. Майкоп, 2009. С. 57].

Часть леса Тхачок, по словам М. И. Венюкова, «превращена в сады прививкой лучших пород, в чем горцы были довольно искусны», в них встречаются, «кроме яблонь, груш, черешен, дико растущих в большом изобилии», «и другие садовые растения: слива, вишня, малина, разные смородины и частью виноград».

В «Журнале военных действий» и рапортах за март 1862 г. удалось обнаружить хотя и скудную, но очень важную для нас, информацию о месторасположении леса Тхачег: «21-го числа войска были двинуты двумя колоннами в центр Егерукаевского населения, вверх по впадающим в Фарс речкам Кхотль и Феш, причем в течение
2-х дней были уничтожены все расположенные на них аулы. В последние три дня отрядом был подробно осмотрен лес Тхачок, покрывающий все пространство от хребта Камелюкотх почти до Абадзехской линии, но присутствия жителей не замечено» [АКАК. Т. ХII. Тифлис, 1893. С. 684].

Не все названия речек, упоминаемые в этом документе, дошли до нас, но по сохранившимся топонимам можно очертить территорию леса Тхачок (ТхьэчIэгъ). По крайней мере, все пространство от впадения в р. Фарс ее левых притоков - Кхотль и Феш (р-н ст. Ярославской Мостовского р-на), к истокам рр. Сераль и Майкоп (Мыекъо) (р-н ст. Тульской), далее вверх по Белой в сторону нынешней ст. Абадзеховской, было известно военным как лес Тхачок (ТхьэчIэгъ).

Как уже отмечалось, в 1863 г., в конце Кавказской войны, лес Тхачег (ТхьэчIэгъ) был последним оплотом проживавших там егерухаевцев и махошей и его «слава», как места «сборища хищников», была хорошо известна в русских войсках и часто упоминалась в рапортах и отчетах. Так, в «Журнале военных действий и занятий войск в Кубанской области с 5-го по 12-е января 1863 г.» есть сообщение, что 12-го января 1863 г. «по тревоге сборная рота, находящееся в ст. Нижне-Фарской, бросилась преследовать хищников, но они успели уже скрыться в ближайшем лесу Тхачохо» [ЦГИАГ. Ф. 416. Оп. 3. Д. 1177. Л. 24 - 24 а].

После войны военные топографы, геологи, географы и историки, описывая Закубанский край, в частности окрестности Майкопа, также упоминали лес Тхачег в своих очерках. К примеру, некоторые подробности относительно него есть в очерке Е. Д. Фелицына «Майкоп» (1873 г.): «Громадный сплошной лес Тхайчих северо-западной частью своей выдается в виде мыса в сторону Майкопской равнины, затем далее, в Майкопском ущелье, вверх по течению реки Белой или по левую сторону дороги, ведущей в ст. Тульскую, идет сплошная возвышенность, по кряжу которой лес Тхайчих представляется в самом привлекательном виде» [Фелицын Е. Д. Майкоп//Старые черкесские сады. Сост. С. Хотко. Т. 1. М., 2005. С. 200].

Подводя итог, можно с уверенностью сказать, что данные, приведенные в военных рапортах и очерках М. И. Венюкова и Е. Д Фелицына, подтверждают, что указанный в воспоминаниях стариков и в фольклоре лес Тхачег действительно занимал все пространство между реками Белой и Лабой. Этому свидетельствуют и топографические карты. К примеру, на «Карте верхней и средней части бассейна реки Кубани, составленной в 1864 г. отмечен «Лес Тхачех», а на «5-верстной карте Кавказа» (1877 г.) - «Лес Тхачох». Таким образом, название Тхачок/Тхачохо (ТхьэчIэгъ) относилось ко всему огромному лесному массиву, находившемуся между реками Белая и Лаба, и это есть тот самый знаменитый лес ТхьэчIэгъ мэзышху (большой лес Тхачег).

На более поздних топографических картах Кубани общее название «Лес Тхачег» уже отсутствует, а все пространство, занимаемое им, разделено на несколько лесных участков, которые отмечены как «Махошевская дача», «Фарсская дача» и др. эти названия встречаются и в некоторых административных и землеустроительных документах Кубанской области как «Махошевская лесная дача» и «Фарсская лесная дача». На современных картах подобных названий уже нет, и большой лес между реками Белой и Лабой никак не отмечается, хотя он, в основном, сохранился.

За последние сто пятьдесят лет большой лес Тхачег, безусловно, значительно изменился. Сегодня большой лес Тхачег начинается с северо-восточной окраины г. Майкопа (на горе, за Северо-Восточными Садами), и тянется по правую сторону трассы, если ехать через Кужорский переезд в Лабинск. Его западная граница примыкает к северо-восточной окраине города Майкопа и продолжается вверх по правому берегу р. Белой, по направлению к Хаджоху. Южная часть леса находится в верховьях рек Ходзь и Малая Лаба. В настоящее время территория леса Тхачег расположена в двух регионах: в Майкопском районе Республики Адыгея и Мостовском районе Краснодарского края. Большая часть этого леса входит в Кавказский биосферный заповедник и в природный парк «Большой Тхач». Кстати, значение названий горы и речки Тхач (ТхьачI/ТхьащI) с адыгского языка также переводится как «земля, территория бога».

Как могло случиться, что такой важный объект духовной жизни адыгов - священный лес ТхьачIэгъ (Тхачег) оказался забытым, и сейчас стало так сложно его локализовать? Во многом этому способствовали трагические для адыгов события Кавказской войны, колонизации Кавказа, и последовавшие за ними выселение их основной массы в Османскую империю. В результате топонимия исторической Черкесии сильно изменилась. Многие адыгские названия были переименованы на русские, а другие в процессе адаптации к русскому произношению были изменены до неузнаваемости. Свою лепту в дело «искажения» внесли и военные топографы, которые наносили на карту адыгские названия неточно, порой полностью искажая их.

В настоящее время перед исследователем стоит непростая задача: за современным топонимическим слоем отыскать исконно адыгский древний слой названий и восстановить его. Кроме лингвистических трудностей, в этой работе существует еще и духовная: разрушилась адыгская традиционная система трансляции этнической информации из уст в уста, из поколения в поколение, сменилась религия. За последние сто пятьдесят лет изменилась не только историческая карта, но и наше сознание, которое уже не представляет себе, что вся территория Черкесии была для ее обитателей - наших предков, единым ландшафтным и духовным комплексом, сакральным пространством, заповедным местом - ТхьэчIэгъ, местом «под богом».

Теперь, когда удалось установить, где находится известный по воспоминаниям и по фольклору большой лес ТхьэчIэгъ мэз (лес Тхачег), встает следующий вопрос: почему всю эту территорию и лес предки адыгов называли «местом под богом или под покровительством бога» и считали священным? Исчерпывающего ответа нет, но на ум приходят известные аналогии - названия мест древних цивилизаций, созвучных с адыгским ТхьэчIэгъ. Например, город майя Теотиукан в Мексике в переводе означает «место, где родились боги» или «место апофеоза богов», а в Андах столица инков - Тиаунако - «место бога», где творил бог Виракочи и др. Это священные центры, легендарные места, где, согласно мифам майя и инков, был создан мир, где богами были заложены принципы земледельческой цивилизации. Наш ТхьэчIэгъ вполне соответствует этим критериям. Вспомним хотя бы, что пространство между реками Белой и Лабой, являются местом, где творил Тхагаледж - божество плодородия и изобилия, а также родиной диких плодовых растений и древним «очагом» их окультуривания.

О священности данного леса Тхачег также говорит и тот факт, что на его территории обнаружено самое большое на Северо-Западном Кавказе количество дольменов (более 1500 по Фелицыну), в том числе и триста с лишним дольменов на Богатырской поляне.

Дальнейшее изучение топографии этой местности, мифов, связанных с ней, а также восстановление исторической адыгской топонимики, позволит более точно определить территорию леса ТхьэчIэгъ мэзышху - «большого леса, находящегося под покровительством бога», поможет уточнить, какие особые священные места он в себя включал, а также понять их значение в древней истории и сакральном пространстве адыгов. В этом смысле поиски Тхачега еще продолжаются...

Нуржан Емыкова.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)