Социальное распределение адыгства

Социальное распределение адыгства
Культура
admin
Фото: Адыги.RU
08:22, 11 октябрь 2021
1 411
0
Резонанс адыгства, степень его воздействия на общественное и индивидуальное сознание и поведение обусловлены во многом характером эпохи, конкретными жизненными условиями и обстоятельствами бытия. И хотя о тотальном влиянии говорить не приходится (особенно в настоящее время), следует признать, что именно этика определяет в значительной степени не только моральные, но и волевые, интеллектуальные качества всех, кто так или иначе включен в систему адыгского общества. При активном участии и под контролем адыгства осуществляется познание мира, выкристализовываются чувства, предпочтения, оценки, формируются представления о долге и должном поведении, изменяется Я-образ личности. Даже темперамент, будучи врожденным психофизиологическим свойствам, испытывает на себе регулирующее воздействие этики. Развитие новых качеств осуществляется в
Социальное распределение адыгства
Резонанс адыгства, степень его воздействия на общественное и индивидуальное сознание и поведение обусловлены во многом характером эпохи, конкретными жизненными условиями и обстоятельствами бытия. И хотя о тотальном влиянии говорить не приходится (особенно в настоящее время), следует признать, что именно этика определяет в значительной степени не только моральные, но и волевые, интеллектуальные качества всех, кто так или иначе включен в систему адыгского общества. При активном участии и под контролем адыгства осуществляется познание мира, выкристализовываются чувства, предпочтения, оценки, формируются представления о долге и должном поведении, изменяется Я-образ личности. Даже темперамент, будучи врожденным психофизиологическим свойствам, испытывает на себе регулирующее воздействие этики.
Развитие новых качеств осуществляется в ходе корректировки сложившихся взглядов, установок, Я-образов и является отрицанием старых, не совместимых с адыгством. В таких случаях самоидентификация идет рука об руку с созданием Я-образов на перспективу с учетом выработанной и ожидаемой линии развития индивидуальных свойств. Адыгство открывает простор для позитивных изменений и наилучшего самовыражения, заостряет внимание на том, что личность или общество не должны оставаться во власти раз и навсегда заданных мнений, оценок, установок.
Будучи всеобщими и постоянно действующими структурами сознания, принципы адыгской этики воздействуют не только на субъективную, но также и неизбежно на интерсубъективную реальность, на уровень взаимопонимания и согласия в обществе. Они вырабатывают у людей сходные взгляды, привычки, реакции, выполняют одновременно интегративные и императивные, рефлексивные и коррелятивные функции. В конечном итоге это способствует формированию хорошо скоординированного социального организма, в котором господствует атмосфера взаимного уважения и признания, согласия и понимания. Этика консолидирует этнос вокруг фундаментальных ценностей и норм, создает единый и неповторимый облик духовно¬нравственной культуры.
Ценность базовой личности, обладающей такими качествами, как человечность, почтительность, разумность, мужество, честь, выдвигается при этом на первый план. И отсюда представления об истинном адыге - адыгэ щыпкъэ, об истинно адыгском характере - адыгэ хьэл щэн. Авторитет и мобилизационные возможности адыгства позволяют воспроизводить и поддерживать такой характер, как основной.
Конечно, само понятие базовой личности является только абстракцией, выражающей общую тенденцию развития и реализации человеческих качеств. Но это весьма устойчивая тенденция. Ее можно поколебать, но невозможно разрушить - во всяком случае до тех пор, пока адыгство остается реально действующей этической системой. Даже в условиях Кавказской войны адыги избегали методов, противоречащих человечности. Предосудительным считалось и по существу категорически запрещалось убивать детей, женщин, стариков, пленных. Я уже не говорю о пытках или осквернении трупов. Такие действия были исключены как несовместимые с природой базовой личности.
Адыги не признавали войн без правил, без уважения к соперникам, без распространения на взаимоотношения с ними фундаментальных этических принципов: человечности, почтительности, чести, совести. Всегда подчеркивалось, что «воинственный черкесский народ способен чтить мужество и отвагу даже своих врагов». Известно, что только по этой причине сохранялась жизнь многих царских офицеров. «Адыг, - пишет в этой связи Т. Лапинский, - по натуре храбр, решителен, но не любит бесполезно проливать кровь и не жесток... кротостью и убеждением он позволяет собой руководить как ребенком, и переносит даже строгость, но восстает против всякой несправедливости» (20, с. 117). И по сей день, характеризуя черкесов, отмечают, что «по нраву они мягки и миролюбивы, и только желание сохранить свою независимость развило в них воинственность»(36, с. 27).
Говоря о функциях и социальном распределении адыгской этики нужно иметь в виду, что она является частью вертикальной, диахронной информации, которая наиболее важна для сохранения культурного единства социума, ощущения исторической преемственности и сопричастности. Рассеянные по всему миру, проживая в десятках стран, черкесы сохраняют структуру базовой личности и этничность во многом благодаря именно этому обстоятельству. В адыгской цивилизации, как и во всякой другой, имеется сквозная, «доминирующая тема» или свой, как говорил О. Шпенглер, «первичный рефлекс». И это - в первую очередь и вне всякого сомнения - этика. Включаясь в процессы социальной и моральной рефлексии, она дает ответ на вопрос о том, что представляет из себя адыгский народ, каковы присущие ему устойчивые формы рационализации жизненного мира.
Иными словами, перед нами особый, нравственно акцентированный аналог механизма Мы - Они, и ему принадлежит едва ли не решающая роль в этно- и культурогенезе, в дальнейшем производстве и воспроизводстве базовой личности и образа всей нации. Спросите у любого черкеса, что именно делает человека истинным черкесом, и практически каждый ответит: «Адыгство и исполнение норм адыгэ хабзэ». Отсюда формула национально-культурной идентичности: «Адыги - народ, обладающий адыгством». Вокруг нее выстраиваются суждения частного порядка: Адыгагъэ зыхэмылъыр адыгэ шъыпкъэу уыбж хъуынукъым - «Лишенных адыгства нельзя считать истинными адыгами», Сыадыгэщ жып1эк1э сыт, адыгагъэ пхэмылъмэ - «Что с того, что называешь себя адыгом, если нет в тебе адыгства» и т.п.

Признание традиционной этики в качестве эталона характерно для адыгов не только в нашей стране, но и среди четырехмиллионной диаспоры. Известно, что черкесские общины в Турции, Сирии, Иордании, Израиле, Германии, Югославии, Англии, Голландии, США с трудом поддаются аккультурации, хотя чаще всего они лишены каких-либо реальных условий для самосохранения. Отсутствие этих условий восполняется этикой и этикетом, адыгство выступает здесь в роли эффективного этнозащитного механизма. Яркое тому подтверждение - косовские адыги, недавно вернувшиеся на историческую родину. Все они - и взрослые, и дети - свободно говорят на родном языке, исполняют адыгские танцы и песни, соблюдают адыгский этикет.
Значимость адыгства, как мы видим, выходит за пределы обычных этических систем. В тесном взаимодействии с другими этновоспроизводящими механизмами адыгство постоянно создает и воссоздает стиль адыгской жизни, адыгскую психологию и цивилизацию, осуществляет постоянный контроль за тем, как соотносится реальное бытие этноса с проектным бытием.
Принципы и установки адыгства формировались, оттачивались и обогащались в тесном и постоянном взаимодействии адыгов со всеми другими народами Кавказа, в том числе и с казачеством. Влияние культуры и морального опыта абазин, абхазов, осетин, крымских татар, ногайцев, народов Дагестана, кумыков, чеченцев, карачаевцев, балкарцев, ингушей на общественный быт адыгов трудно переоценить.
В свою очередь адыгская этика оказывала на культуру и прежде всего на нравственную культуру этих народов обратное, неизменно позитивное воздействие, способствуя формированию относительно самостоятельной кавказской цивилизации. Не учитывая характера и масштабов такого влияния трудно представить специфические особенности этой цивилизации. В течение XVI- XIX вв. адыгская этика, адыгский этикет (адыгэ нэмыс) и моральный кодекс адыгского рыцарства (уэркъ хабзэ) оставались эталоном нравственной философии и культуры народов Северного Кавказа.
Особенно ощутимым было влияние кабардинцев. «Кабардинцы, -подчеркивал В. Тепцов, - имеют такое же значение для горцев, какое французы имели, а отчасти и теперь имеют, для европейцев: они вносят моду во всем; им стараются подражать и в одежде, и в удали, и в музыке» (32, с. 101).
К числу типичных можно отнести и отзыв военного историка А. А. Потто: «Влияние кабардинцев было огромно и выражалось явно... в подражании окружающих народов их одежде, вооружению, нравам и обычаям. Благородный тип кабардинца, искусство сидеть на коне и носить оружие, изящество его манер и своеобразное умение держаться в обществе были до того поразительны, что ингуши, осетины, чеченцы отправляли своих детей в Кабарду учиться приличи¬ям и этикету. Фразы: «он одет» или «он ездит как кабардинец», звучали величайшею похвалою в устах соседнего горца» (31, с. 1).
Суммируя множество подобных свидетельств, почти невероятных по роли, отводимой адыгской цивилизации, М. Ковалевский однажды заметил, что культурное воздействие адыгов на горцев Кавказа является настолько мощным и всеохватывающим, что «едва ли может быть преувеличено».
Так высказываются и современные авторы. К примеру, Н. Рехвиашвили, быть может, даже несколько категорично заявляет: «Выработанный адыгскими племенами этикет был принят почти всеми кавказцами» (29). По словам В. И. Абаева, «в XVI-XVIII вв. Кабарда переживала расцвет феодализма, достигла значительного могущества и получила преобладающее влияние на Северном Кавказе. Эпитет «кабардинский» был в это время синонимом аристократической изысканности и комильфотности» (1, с. 88).
Этика и этикет адыгов произвели культурный переворот в сознании горцев и более чем красноречиво свидетельствуют об этом устойчивые выражения, сохраняющиеся по сей день в языках народов Кавказа. К примеру, балкарцы и карачаевцы говорят: Черкес намысха - дунъяда зат жетмез - «Нет ничего на свете, что может сравниться с черкесским этикетом (черкесским намусом)». В качестве похвалы используют выражение: Черкес намыс этеди - «Соблюдает черкесский этикет (адыгский намус)», подчеркивая тем самым, что человек хорошо воспитан, учтив, благороден.
Осетины считают образцом для подражания кабардинскую этику - каскон агъдау, кабардинскую степенность и благородство - каскон уаздан джинайда. Если молодой человек статен, молодцеват, то о нем говорят: кашкон лаппу или каскон лакъуан - «кабардинский юноша».
У абхазцев человека высококультурного и благородного называют адыг-апсуа - букв.: «адыг-абхазец».
У чеченцев и ингушей распространены высказывания: Черсе санна эзде ва из - «Благороден, как черкес». Кура г1аьбарте - «Гордый кабардинец» и т.п. По свидетельству А. Н. Генко, у ингушей

«я бы сказал, что не видел молодца воспитанней его, если бы только не (было) кабардинского князя» (9, с. 737).
Такое отношение других народов оказывало и оказывает существенное воздействие на самоидентификацию адыгов и внушает не только гордость за свой народ, но и сознание культурного единства кавказских народов. В то же время адыгская этика и в малейшей степени не связана с агрессивными формами этноцентризма, с национальным чванством. Более того, она ставит мощный заслон всем формам и проявлениям социальной и национальной несправедливости и дискриминации, так как ведущее место занимают в ней такие ценности, как человечность, уважение личности, понимание, чувство меры, толерантность, честь, совесть, стыд, сострадание.
Адыгство способствует установлению и поддержанию демократичных форм этнического плюрализма, о чем красноречиво свидетельствует история отношений черкесов с соседними народами. Хорошо известно, что черкесы не вели захватнических войн, не претендовали и не претендуют на чужие территории, не обнаруживают в своих действиях малейших проявлений культурной агрессии. Жертвуя жизнью лучших своих сынов, они неоднократно вставали на защиту ногайцев, чеченцев, ингушей, осетин, горских евреев, карачаевцев, абазин, балкарцев, абхазов, грузин.
При высоком уровне национального самосознания в адыгском обществе преобладала идентичность, в структуре которой позитивный образ собственной нации сочетался с аналогичным, неизменно уважительным отношением к другим народам и национальным меньшинствам.
Показателен в этом отношении пример десятков тысяч греков и армян, которые, обосновавшись в Западной Черкесии задолго до Кавказской войны, органично, без малейших признаков дискриминации со стороны местного населения, вписались в адыгское общество, не утратив при этом своей самостоятельности и самобытности, в том числе и религиозной (см. раздел «Соседние народы»).
С другой стороны, адыгство - ментальность, позволяющая легко адаптироваться к любой иноэтнической среде, будь то на Востоке или на Западе: в Турции и в США, в Иордании и Германии, в Сирии и Голландии, в Израиле и Великобритании.
Обычно за пределами отечества адыги пользуются всеобщим уважением, а многие добиваются больших успехов в различных сферах деятельности, особенно на государственной' службе. И это вполне естественно и объяснимо: предписанные адыгством принципы формируют такие качества, которые высоко оценивают во всех странах мира. Будучи предельно широкой концепцией моральности, адыгская этика создает базу для развития максимально открытой, гармоничной личности, способной освоить и нести в себе достижения планетарной культуры. Во взаимодействии с «внешним миром» адыгство заявляет о себе в виде своего рода всечеловечности (см. раздел «Адыгская диаспора»).
Особого внимания заслуживает в данной связи выдвинутый З Алемединовой тезис о маргинальности адыгской культуры в смысле наличия в ней таких свойств, которые объединяют традиционную культуру Востока и Запада. Действительно, уникальная культура и цивилизация черкесов все еще остается загадкой и стоит особняком от известных типов культур. Порой кажется, что перед нами наследие, которое человечество оставило в своем резерве, чтобы обратиться к нему вновь, на очередном витке своего развития. Поэтому маргинальность адыгской духовно-нравственной культуры можно рассматривать и в принципиально ином социальном и временном пространстве - в плане конструктивного диалога былого и настоящего с будущим.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)