Черкесы – для ресурсных войн

Ошибется тот, кто думает, что главной ударной силой контроля транснациональных корпораций за территориями будет сошедшая на пентагоновские сайты со страниц американских комиксов «армия будущего». Даже матёрые вояки из частных компаний – это всего лишь вспомогательный материал. У успешного захвата, как и у успешной обороны, всегда есть стратегия и тактика. И в наше время они заключаются в принципе «используй человеческий потенциал». Люди – это объекты информационных технологий, которыми и куют фронты современной глобальной войны.

На Кавказе есть такой народ – адыги (черкесы). Кому-то, может, вспомнится адыгейский сыр, а то и сама Республика [b]Адыгея[/b]. Кто-то припомнит слово «[b]черкес[/b]». Некоторые могут даже оказаться в курсе, что к адыгам относятся ещё и кабардинцы, и даже народность шапсугов в краснодарском крае. Другие, те, кто регулярно лазает по аналитическим сайтам, быстро изложат ассоциативную цепочку: 450 лет добровольному вхождению в состав России – жена Ивана Грозного – вооружённый мятеж в Нальчике в октябре 2005 года – Юлия Латынина – розыгрыш черкесской карты в преддверии сочинской Олимпиады – требования к России признать геноцид черкесов – черкесы – родственники абхазов и вместе их очень много в Турции.

Могут ещё вспомнить... раздуваемые трения между кабардинцами и балкарцами в одной республике и карачаевцами и черкесами – в другой.
Большинство из тех, кому название «адыги (черкесы)» что-нибудь скажет, пожмёт плечами и, в зависимости от политических пристрастий, констатирует очередной аспект глобального положения дел. Кто-то, может быть, скажет: «И чего неймётся? Был бы человек хороший, а черкес он или не [b]черкес[/b]...».
А кто-то, вполне в духе современной геополитики, начнёт говорить о стратегических, исходя из реалий новой войны, факторах: положении адыгского этноса на Кавказе, его диаспоры за рубежом, недавней истории этого народа и его самобытной культуре с ярко выраженной этничностью, развитым индивидуализмом и культом воинского духа.
Если же подвернётся какой-нибудь молодой черкес, например, из переживающих за свой народ студентов, то, скорее всего, поведает он об ужасах, сопровождавших завоевание царской Россией адыгских земель 150-200 лет назад, о трагедии выселения, о местах обитания предков, где об адыгах уже и не помнят, о безнравственности России, губящей его народ духовно и отказывающейся признать геноцид. И, может быть, упомянет под конец, мол, никто не говорит о том, что великий дирижёр Юрий Темирканов, художник Михаил Шемякин или мэр Лондона по происхождению черкесы. Правда, он может оказаться более политически подкован и сказать о неразрывности судеб России и черкесов на современном этапе.
Менее вероятно, что попадётся другой молодой человек адыгской национальности, который скажет, что тех, кто сегодня поднимает на щит трагическую историю его народа, вполне может использовать одна из сторон нынешних геополитических противоборств и неприятно чувствовать себя пушечным мясом. Видим ли мы поля сражений за свою судьбу?
Но вот если попадётся тот, кто пишет эти строки - что бы хотел он сказать тем, кто их прочтёт?
Пока он их пишет, сотни тысяч российских [b]адыгов [/b]продолжают зарабатывать на жизнь там, где находят для этого возможность. Всё также красив вид на Эльбрус, возрождаются старинные культуры, ремёсла и породы лошадей, развиваются под влиянием глобализации новые тенденции в музыке и моде адыгов. Среди молодёжи кто-то курит анашу, ругается матом, пьёт пиво, кто-то делает намаз и находит опору в исламе, кто-то увлекается конструированием «древней самобытной религии [b]адыгов[/b]». Зарубежные соплеменники, с одной стороны, стремятся сохранять и развивать своё национальное начало, с другой – продолжают забывать родной язык. По-прежнему проще уехать, чем пробиться через коррупцию. По-прежнему куча разнокорыстной публики делает политику на темах распределения экономических и социальных ресурсов между кабардинцами и балкарцами, карачаевцами и черкесами, адыгейцами и русскими.
Черкесская карта играется, черкесы живут, и немногие из них могут видеть поля сражений за их судьбу. Большинство не задаётся такими вопросами, разжигаемая молодёжь грезит черкесскими паспортами или джихадом, многие просто живут по принципу «делай, что должен, и будь, что будет».


Так зачем же их писать, эти строки? Чтобы разбросанными намёками до кого-то что-то донести, кого-то о чём-то предупредить? А может, для того, чтобы задать вслух несколько вопросов по конкретным темам?
Например, почему и, главное, с чьей подачи так склоняют сегодня тему «геноцид черкесов»? [b]Геноцид [/b]– это то, что делали фашисты с евреями во время Второй мировой войны. Разве с адыгами делали то же самое? Геноцид – это когда народ физически уничтожают, под корень, от мала до велика. Очищение ряда территорий от неспокойного населения и курс на ассимиляцию оставшихся хоть и был одно время политикой царских властей – явно не то же самое. Была жестокая война, была жестокая депортация. Но на турецких кораблях и в пределах Османской империи от лишений погибло куда как больше горцев, чем по дороге к черноморскому берегу. И когда наши активисты с учёными званиями вместо того, чтобы разъяснять все эти сложности патриотически настроенной молодёжи, размахивают флагом «[b]геноцида[/b]» – о чём это говорит?


Или, например, о чём говорит кулак, сжимающий стрелы адыгского национального флага над Эльбрусом на эмблеме Всемирного адыгского братства? Три стрелы - это исторический символ достоинства, сдержанности и чести. А что символизирует кулак? Кому его показывают? Или это наше единство так демонстрируют?

Об этом единстве, которого у черкесов никогда не было в обозримом прошлом – говорят сейчас все. И, следовательно, смотрят вперёд, а не назад. Но те, кто сжимает кулаками стрелы над Эльбрусом и призывает сознательных соплеменников объединяться в борьбе за признание геноцида – какое будущее своего народа они видят? 20 лет назад, в большой империи, «душившей самобытность адыгов», их дети не расстреливали друг друга на улицах. А вот за двести лет до того, когда наши предки были независимы, да ещё и обкладывали данью других – черкесы сами себе были не меньшими врагами, чем другие. И теперь, разговаривая с государством языком ультиматумов, меряясь силами с шовинистами из соседних народов, создавая некую особую этническую религию – к чему стремятся эти активисты? Они знают, как можно создать единую Черкесию без клановой грызни и коррупции? Считают, что можно выбить из России деньги «за геноцид» и безболезненно вернуть на родину пару миллионов зарубежных соотечественников? А недовольным соседям заткнуть рот под лозунгом «интересы адыгов прежде всего»?

Среди адыгов нет единства. Но среди адыгов есть адыгство. Та самая унаследованная от предков самобытная культурность. Возможно, причины черкесских междоусобиц в прошлом и не лучшего морального состояния народа в настоящем кроются не только во внешних факторах. Но адыгство включает в себя развитую культуру мышления, высокие стандарты морали и этики, человечности. Как сказала одна открывшая для себя историю предков моя соплеменница: «Боже, сохрани крылья народу, умеющему летать».

Это не косная система, она может помочь народу уберечься от «негативных сторон глобализации».

Однако культуру не зря называют стратегическим инструментом новой эпохи. Наследие предков может сделать адыгов оплотом стабильности и позитивного развития. Если же его выхолостить в мутирующих и вырождающихся формах – адыги (черкесы) станут хроническим источником нестабильности. Или будут поставлять бойцов для какой-нибудь захватившей плацдарм транснациональной корпорации – в обмен на кость в виде черкесских паспортов, к примеру.

И есть смысл писать эти строки ради того, чтобы их прочли. В наше время никто не живёт сам по себе, даже если пытается. На фоне одного того факта, что всех нас рассматривают в качестве сырья для ресурсных войн те, кто вполне способен эти войны устроить - вернее, уже давно ведёт, - неужели нельзя быть умнее?
Видимо, ни один народ сегодня не способен уберечься в одиночку. На то и мы живём в эпоху глобализации. Потому и стоит рассказывать другим. Если нормальные люди из разных народов не будут помогать друг другу – значит, мой народ больше не взлетит.

[b] © Адыги.RU[/b]
по материалам: © win.ru[/b]
Тимур АДЫГОКО, Ростов-на-Дону