Изучение Майкопской культуры в разное время

Изучение памятников майкопской культуры началось более 100 лет назад*. В 1869 г. в Прикуба-нье, у ст-цы Царская (ныне ст-ца Новосвободная), был раскопан первый памятник этой культуры -подкурганная гробница оригинальной конструкции (Каменев Н., 1870). В 70-е и 80-е годы на Северо-Западном Кавказе исследованы еще два кургана раннебронзового века - близ ст. Варениковской (ОАК за 1878/1879 г. С. VI, VII; Сизов В.И., 1889. С. 94-97).

Особенно важными открытиями в области изучения памятников раннебронзового века Северного Кавказа ознаменовались последние годы XIX в. Они связаны с именем Н.И. Веселовского. Начиная с 1894 г. в течение 20 лет Н.И. Веселовский провел в Прикубанье обширные раскопки разновременных курганов. В частности, в 1897 г. он раскопал в г. Майкопе огромный курган (Ошад) с богатейшим погребением родо-племенного вождя. Именно этот памятник дал наименование культуре Северного Кавказа эпохи ранней бронзы. Но майкопской эта культура стала называться значительно позже, когда были осмыслены и интерпретированы в культурно-хронологическом отношении характеризующие ее памятники.

Особо следует отметить также раскопанные Н.И. Веселовским в 1898 г. курганы с дольменами у ст-цы Новосвободной (ОАК за 1898 г. С. 33-35).
"История изучения майкопской культуры уже получила широкое освещение в литературе (Иессен А.А., 1935, 1950; Крупнов Е.И., 1957; Мунчаев P.M., 1961, 1975; Формозов А.А., 1965; Кореневский С.Н., 1993; и др.).
В эти и последующие годы Н.И. Веселовский раскопал в Прикубанье ряд погребальных памятников эпохи ранней бронзы. Это курганы у станиц Псе-байской (ОАК за 1895 г. С. 134), Андрюковской (ОАК за 1896 г. С. 54), Костромской (ОАК за 1897 г. С. 15, 16), в Ульском ауле (ОАК за 1899 г. С. 41, 42) и у станиц Воздвиженской и Новолабинской (ОАК за 1899 г. С. 43—47), на “участке Зиссермана” (ОАК за 1900 г. С. 42), близ ст. Казанской (ОАК за 1901 г. С. 67), в Армавире и станицах Тифлисской (ОАК за 1902 г. С. 88, 89), Келермесской (ОАК за 1904 г. С. 95), Белореченской (ОАК за 1907 г. С. 86).

В конце XIX - начале XX в. в Прикубанье были открыты и другие памятники, связанные с отмеченными курганами. К ним относится прежде всего обнаруженный в 1897 г. у ст. Старомышастов-ской клад с золотыми предметами и различными украшениями (ОАК за 1897 г. С. 64, 65). Интересны также комплекс металлических вещей, найденный в 1910 г. в ст. Апшеронской (Иессен А.А., 1950. С. 163), и курганные погребения в с. Летниц-ком (ОАК за 1898 г. С. 53, 54), станицах Махошев-ской (Иессен А.А., 1935. С. 83, 84) и Ярославской (ИАК. Прибавление к вып. 37. С. 154,155).

Исследования отмеченных памятников были проведены методически слабо и не сопровождались по существу какой-либо документацией. Н.И. Веселовский ограничился лишь публикацией кратких отчетов о раскопках этих курганов, не дав научной публикации ни одного комплекса, включая Майкопский курган и дольмены у ст-цы Новосвободной. Несмотря на эти и другие недостатки в деятельности Н.И. Веселовского (Формозов А.А.,

1965. С. 4), значение проведенных им раскопок в Прикубанье следует признать огромным. В результате его активной работы оказалось исследованным значительное число погребальных памятников, представляющих культуру раннебронзового века Северного Кавказа.

Еще до Октябрьской революции раскопанные Н.И. Веселовским курганы, прежде всего Майкопский и Новосвободненские, стали привлекать к себе внимание как в России, так и за рубежом. В ряде крупных трудов публикуются весь комплекс золотых и серебряных сосудов Майкопского кургана (Смирнов Я.И., 1909. Табл. 1, 2,130) и Старомышастовской клад (Ростовцев М.И., 1910. Табл. IV, 1-4). Но важно не столько это, как то, что ученые делают попытку культурно-хронологического осмысления кубанских курганов и определения их места в ряду древностей юга России (Самоквасов Д.Я., 1908. С. 66, 67; Городцов В.А., 1910. С. 259, 260; Фармаковский Б.В., 1914. С. 50-76; и др.).

Впервые в 1911 г. памятники Северо-Западного Кавказа, включающие курганы в Майкопе, Новосвободной и Костромской, были объединены А.М. Тальгреном в группу “больших кубанских курганов” (Tallgren A.M., 1911. P. 88-90, 200-204). С тех пор это название, а затем и понятие “культура больших кубанских курганов” вошли в специальную литературу и сохранялись вплоть до 50-х годов. Тогда стало окончательно ясно, что эти курганы отражают не локальную культуру раннебронзового века Северо-Западного Кавказа, а почти всего Предкавказья, и сама культура стала именоваться майкопской.

Исследования памятников эпохи ранней бронзы на Северном Кавказе в дореволюционный период ограничились по существу территорией Прикуба-нья. Раскопкам были подвергнуты только погребальные памятники, ни одно поселение данной эпохи не было изучено. Несмотря на предпринятые попытки, авторам не удалось дать правильную культурно-хронологическую и историческую интерпретацию исследованным памятникам.

После Октябрьской революции научные и музейные учреждения приступили постепенно к археологическому изучению многих областей нашей страны, в том числе Северного Кавказа. В 1922 г. был раскопан первый памятник майкопской культуры в Кабардино-Балкарии - один из курганов в Садках на территории г. Нальчика (Иесеен А.А. 1941. С. 12-18). В 20-е годы здесь, в центральной части Северного Кавказа, исследуются и другие памятники эпохи ранней бронзы: Долинское поселение, Соломенский курган (Иессен А.А., 1941. С. 17-18) и еще одно курганное погребение в Садках (Круглов А.П., Подгаецкий Г.В., 1941. С. 193-196). Широким раскопкам, в частности, было подвергнуто Долинское поселение в 1930, 1932-1933 гг. (Круглов А.П., Подгаецкий Г.В., 1941).

Накопление новых материалов сопровождалось попытками их периодизации и исторического осмысления. Уже в 1926 г. А.М. Талырен отнес курганы майкопской культуры к ранней группе памятников медно-бронзового века Северного Кавказа (Tallgren A.M., 1926. P. 80-85). В периодизации северокавказских памятников предскифского времени, разработанной А.В. Шмидтом, Майкопский, Новосвобоцненские и другие известные тогца курганы раннебронзового века края были вслед за А.М. Тальгреном выделены в начальный период эпохи металла, точнее, “в первую раннекубанскую группу памятников” (Schmidt A.V., 1929. S. 9-21).

Особо отметим также созданную А.А. Миллером схему о трех стадиях в культурно-историческом развитии древнего населения Северного Кавказа (Миллер А.А., 1933. С. 49-51). Несмотря на схематизм, периодизация А.А. Миллера имела для
того времени положительное значение. Неувиди-тельно поэтому, что она легла в основу ряда работ по археологии и древней истории Северного Кавказа, опубликованных в последующие годы.

Одной из важных страниц в истории изучения древнего Кавказа является, несомненно, получивший широкую известность и признание труд А.А. Иессена о древнейшей металлургии Кавказа (Иессен А.А., 1935). Первый из выделенных им трех этапов древнейшей металлургии меди на Кавказе охватывал и период развития майкопской культуры. Он был тогда датирован А.А. Иессеном концом Ш - началом II тысячелетия до н.э.

Трудно переоценить значение трудов А.А. Иессена в Изучении раннебронзового века Северного Кавказа. Его привлекали прежде всего такие существенные проблемы, как хронологизация и периодизация “больших кубанских курганов” и других связанных с ними памятников Северного Кавказа.

В истории изучения рассматриваемой культуры особое место всегда занимал вопрос датировки Майкопского кургана. Этот памятник, как известно, датировался в широком хронологическом диапазоне, от IV до I тысячелетия до н.э.* Едва ли целесообразно здесь рассматривать историографию этого вопроса. Остановлюсь лишь на отдельных моментах. Они отражают в известной степени переломный период в истории изучения раннебронзового века Северного Кавказа, завершившийся, можно сказать, утверждением выводов А.А. Иессена о датировке и периодизации памятников майкопской культуры.

Казалось бы, после выхода в свет труда А.А. Иессена вопрос об относительном хронологическом положении памятников майкопской культуры в общем ряду древностей Северного Кавказа бронзового века окончательно стал ясен. Однако буквально через несколько лет Б.Е. Деген-Ковалевский предпринял попытку пересмотреть хронологию Майкопского кургана и связанных с ним других памятников Прикубанья. Он написал специальную работу “Майкоп и скифы”, в которой отнес “большие кубанские курганы” к скифскому или предскифскому времени. Эта работа не была издана**. Но Б.Е. Деген-Ковалевский опубликовал тезисы своего доклада «Проблема датировки “больших кубанских курганов”», в котором памятники Прикубанья эпохи ранней бронзы датировал рубежом II-I тысячелетий до н.э. (Деген-Ковалевский Б.Е., 1939. С. 14—17). Это его заюиомегше,вызвавшее уже тогда справедливую критику (Киселев С.В., 1940. С. 136), получило поддержку и дополнительную аргументацию со стороны М.И. Артамонова. Исследовав древнейшее погребение Третьего Разменного кургана, относящееся к майкопской культуре, он датировал его VIII-УП вв. до н.э. Поскольку же Разменный курган связан в культурном отношении с Майкопским курганом, то его общий вывод сводился к тому, что оба они так же, как и остальные “большие кубанские курганы”, относятся к предскифской эпохе на Северном Кавказе, которую, по его мнению, уместно было бы назвать “киммерийской” (Артамонов М.И., 1948. С. 176, 177).