Адыги - Новости Адыгеи, история, культура и традиции » Статьи » Археология » Изучение памятников майкопской культуры

Изучение памятников майкопской культуры

Изучение памятников майкопской культуры
Археология
zara
Фото: Адыги.RU
09:46, 09 февраль 2015
4 897
0
Изучение памятников майкопской культуры началось более 100 лет назад*. В 1869 г. в Прикубанье, у ст-цы Царская (ныне ст-ца Новосвободная), был раскопан первый памятник этой культуры -подкурганная гробница оригинальной конструкции (Каменев Н., 1870). В 70-е и 80-е годы на Северо-Западном Кавказе исследованы еще два кургана раннебронзового века - близ ст. Варениковской (ОАК за 1878/1879 г. С. VI, VII; Сизов В.И., 1889. С. 94-97).
Изучение памятников майкопской культуры началось более 100 лет назад*. В 1869 г. в Прикубанье, у ст-цы Царская (ныне ст-ца Новосвободная), был раскопан первый памятник этой культуры -подкурганная гробница оригинальной конструкции (Каменев Н., 1870). В 70-е и 80-е годы на Северо-Западном Кавказе исследованы еще два кургана раннебронзового века - близ ст. Варениковской (ОАК за 1878/1879 г. С. VI, VII; Сизов В.И., 1889. С. 94-97).

Особенно важными открытиями в области изучения памятников раннебронзового века Северного Кавказа ознаменовались последние годы XIX в. Они связаны с именем Н.И. Веселовского. Начиная с 1894 г. в течение 20 лет Н.И. Веселовский провел в Прикубанье обширные раскопки разновременных курганов. В частности, в 1897 г. он раскопал в г. Майкопе огромный курган (Ошад) с богатейшим погребением родоплеменного вождя. Именно этот памятник дал наименование культуре Северного Кавказа эпохи ранней бронзы. Но майкопской эта культура стала называться значительно позже, когда были осмыслены и интерпретированы в культурно-хронологическом отношении характеризующие ее памятники.

Особо следует отметить также раскопанные Н.И. Веселовским в 1898 г. курганы с дольменами у ст-цы Новосвободной (ОАК за 1898 г. С. 33-35).
"История изучения майкопской культуры уже получила широкое освещение в литературе (Иессен А.А., 1935, 1950; Крупнов Е.И., 1957; Мунчаев P.M., 1961, 1975; Формозов А.А., 1965; Кореневский С.Н., 1993; и др.).
В эти и последующие годы Н.И. Веселовский раскопал в Прикубанье ряд погребальных памятников эпохи ранней бронзы. Это курганы у станиц Псе-байской (ОАК за 1895 г. С. 134), Андрюковской (ОАК за 1896 г. С. 54), Костромской (ОАК за 1897 г. С. 15, 16), в Ульском ауле (ОАК за 1899 г. С. 41, 42) и у станиц Воздвиженской и Новолабинской (ОАК за 1899 г. С. 4Ъ-47), на “участке Зиссермана” (ОАК за 1900 г. С. 42), близ ст. Казанской (ОАК за 1901 г. С. 67), в Армавире и станицах Тифлисской (ОАК за 1902 г. С. 88, 89), Келермесской (ОАК за 1904 г. С. 95), Белореченской (ОАК за 1907 г. С. 86).

В конце XIX - начале XX в. в Прикубанье были открыты и другие памятники, связанные с отмеченными курганами. К ним относится прежде всего обнаруженный в 1897 г. у ст. Старомышастов-ской клад с золотыми предметами и различными украшениями (ОАК за 1897 г. С. 64, 65). Интересны также комплекс металлических вещей, найденный в 1910 г. в ст. Апшеронской (Иессен А.А., 1950. С. 163), и курганные погребения в с. Летницком (ОАК за 1898 г. С. 53, 54), станицах Махошев-ской (Иессен А.А., 1935. С. 83, 84) и Ярославской (ИАК. Прибавление к вып. 37. С. 154,155).

Исследования отмеченных памятников были проведены методически слабо и не сопровождались по существу какой-либо документацией. Н.И. Веселовский ограничился лишь публикацией кратких отчетов о раскопках этих курганов, не дав научной публикации ни одного комплекса, включая Майкопский курган и дольмены у ст-цы Новосвободной. Несмотря на эти и другие недостатки в деятельности Н.И. Веселовского (Формозов А.А.,

1965. С. 4), значение проведенных им раскопок в Прикубанье следует признать огромным. В результате его активной работы оказалось исследованным значительное число погребальных памятников, представляющих культуру раннебронзового века Северного Кавказа.

Еще до Октябрьской революции раскопанные Н.И. Веселовским курганы, прежде всего Майкопский и Новосвободненские, стали привлекать к себе внимание как в России, так и за рубежом. В ряде крупных трудов публикуются весь комплекс золотых и серебряных сосудов Майкопского кургана (Смирнов Я.И., 1909. Табл. 1, 2,130) и Старомышастовской клад (Ростовцев М.И., 1910. Табл. IV, 1-4). Но важно не столько это, как то, что ученые делают попытку культурно-хронологического осмысления кубанских курганов и определения их места в ряду древностей юга России (Самоквасов Д.Я., 1908. С. 66, 67; Городцов В.А., 1910. С. 259, 260; Фармаковский Б.В., 1914. С. 50-76; и др.).

Впервые в 1911 г. памятники Северо-Западного Кавказа, включающие курганы в Майкопе, Новосвободной и Костромской, были объединены А.М. Тальгреном в группу “больших кубанских курганов” (Tallgren A.M., 1911. P. 88-90, 200-204). С тех пор это название, а затем и понятие “культура больших кубанских курганов” вошли в специальную литературу и сохранялись вплоть до 50-х годов. Тогда стало окончательно ясно, что эти курганы отражают не локальную культуру раннебронзового века Северо-Западного Кавказа, а почти всего Предкавказья, и сама культура стала именоваться майкопской.

Исследования памятников эпохи ранней бронзы на Северном Кавказе в дореволюционный период ограничились по существу территорией Прикуба-нья. Раскопкам были подвергнуты только погребальные памятники, ни одно поселение данной эпохи не было изучено. Несмотря на предпринятые попытки, авторам не удалось дать правильную культурно-хронологическую и историческую интерпретацию исследованным памятникам.

После Октябрьской революции научные и музейные учреждения приступили постепенно к археологическому изучению многих областей нашей страны, в том числе Северного Кавказа. В 1922 г. был раскопан первый памятник майкопской культуры в Кабардино-Балкарии - один из курганов в Садках на территории г. Нальчика (Иесеен А.А. 1941. С. 12-18). В 20-е годы здесь, в центральной части Северного Кавказа, исследуются и другие памятники эпохи ранней бронзы: Долинское поселение, Соломенский курган (Иессен А.А., 1941. С. 17-18) и еще одно курганное погребение в Садках (Круглов А.П., Подгаецкий Г.В., 1941. С. 193-196). Широким раскопкам, в частности, было подвергнуто Долинское поселение в 1930, 1932-1933 гг. (Круглов А.П., Подгаецкий Г.В., 1941).

Накопление новых материалов сопровождалось попытками их периодизации и исторического осмысления. Уже в 1926 г. А.М. Талырен отнес курганы майкопской культуры к ранней группе памятников медно-бронзового века Северного Кавказа (Tallgren A.M., 1926. P. 80-85). В периодизации северокавказских памятников предскифского времени, разработанной А.В. Шмидтом, Майкопский, Новосвобоцденские и другие известные тогр,а курганы раннебронзового века края были вслед за А.М. Тальгреном выделены в начальный период эпохи металла, точнее, “в первую раннекубанскую группу памятников” (Schmidt A.V., 1929. S. 9-21).

Особо отметим также созданную А.А. Миллером схему о трех стадиях в культурно-историческом развитии древнего населения Северного Кавказа (Миллер А.А., 1933. С. 49-51). Несмотря на схематизм, периодизация А.А. Миллера имела для того времени положительное значение. Неувидительно поэтому, что она легла в основу ряда работ по археологии и древней истории Северного Кавказа, опубликованных в последующие годы.

Одной из важных страниц в истории изучения древнего Кавказа является, несомненно, получивший широкую известность и признание труд А.А. Иессена о древнейшей металлургии Кавказа (Иессен А.А., 1935). Первый из выделенных им трех этапов древнейшей металлургии меди на Кавказе охватывал и период развития майкопской культуры. Он был тогда датирован А.А. Иессеном концом Ш - началом II тысячелетия до н.э.

Трудно переоценить значение трудов А.А. Иессена в Изучении раннебронзового века Северного Кавказа. Его привлекали прежде всего такие существенные проблемы, как хронологизация и периодизация “больших кубанских курганов” и других связанных с ними памятников Северного Кавказа.

В истории изучения рассматриваемой культуры особое место всегда занимал вопрос датировки Майкопского кургана. Этот памятник, как известно, датировался в широком хронологическом диапазоне, от IV до I тысячелетия до н.э.* Едва ли целесообразно здесь рассматривать историографию этого вопроса. Остановлюсь лишь на отдельных моментах. Они отражают в известной степени переломный период в истории изучения раннебронзового века Северного Кавказа, завершившийся, можно сказать, утверждением выводов А.А. Иессена о датировке и периодизации памятников майкопской культуры.

Казалось бы, после выхода в свет труда А.А. Иессена вопрос об относительном хронологическом положении памятников майкопской культуры в общем ряду древностей Северного Кавказа бронзового века окончательно стал ясен. Однако буквально через несколько лет Б.Е. Деген-Ковалевский предпринял попытку пересмотреть хронологию Майкопского кургана и связанных с ним других памятников Прикубанья. Он написал специальную работу “Майкоп и скифы”, в которой отнес “большие кубанские курганы” к скифскому или предскифскому времени. Эта работа не была издана**. Но Б.Е. Деген-Ковалевский опубликовал тезисы своего доклада «Проблема датировки “больших кубанских курганов”», в котором памятники Прикубанья эпохи ранней бронзы датировал рубежом II-I тысячелетий до н.э. (Деген-Ковалевский Б.Е., 1939. С. 14—17). Это его заключение, вдл-звавшее уже тогда справедливую критику (Киселев С.В., 1940. С. 136), получило поддержку и дополнительную аргументацию со стороны М.И. Артамонова. Исследовав древнейшее погребение Третьего Разменного кургана, относящееся к майкопской культуре, он датировал его УШ-VII вв. до н.э. Поскольку же Разменный курган связан в культурном отношении с Майкопским курганом, то его общий вывод сводился к тому, что оба они так же, как и остальные “большие кубанские курганы”, относятся к предскифской эпохе на Северном Кавказе, которую, по его мнению, уместно было бы назвать “киммерийской” (Артамонов М.И., 1948. С. 176, 177).

Заключения Б.Е. Деген-Ковалевского и М.И. Артамонова были направлены на пересмотр всей периодизации культурно-исторического развития Кавказа в бронзовом веке. Против этого выступил А.А. Иессен в своем известном труде, посвященном хронологии “больших кубанских курганов” (Иессен А.А., 1950). Показав смешанный характер комплекса Третьего Разменного кургана, он, в частности, доказал ошибочность и полную несостоятельность выводов Б.Е. Деген-Ковалев-ского и М.И. Артамонова. Значение работы А.А. Иессена, однако, заключается не только и даже не столько в этом.

А.А. Иессен дал первую сводку памятников майкопской культуры, расчленив их на две подгруппы: раннюю — майкопскую и позднюю — ново-свободненскую. Он показал, что “большие кубанские курганы” и другие рассмотренные им памятники характеризуют ранний этап эпохи металла на Северном Кавказе и относятся ко второй половине III - началу II тысячелетия до н.э. Тем самым был положен конец продолжавшимся около 50 лет спорам о культурно-хронологическом месте “больших кубанских курганов”. Бесспорно поэтому, что работа А.А. Иессена знаменует собой важный рубеж в истории изучения раннебронзового века Северного Кавказа.

В данном труде, кстати, А.А. Иессен отметил, что культуру, представленную “большими кубанскими курганами” и другими связанными с ними памятниками, можно было бы назвать раннекубанской культурой (Иессен А.А., 1950. С. 197). Однако это название, также как и понятие «культура “больших кубанских курганов”», не утвердилось за культурой раннебронзового века Северного Кавказа.

Развернувшиеся в послевоенные годы археологические работы привели к исследованию в различных областях Северного Кавказа многочисленных погребальных и, что принципиально важно, бытовых памятников эпохи ранней бронзы. В начале 50-х годов Е.И. Крупновым был поставлен вопрос о том, что эту культуру следует именовать майкопской (Крупнов Е.И., 1954. С. 45-70) и с тех пор она действительно стала так называться.

Говоря о полевых исследованиях послевоенных лет, следует прежде всего отметить работы Е.И. Крупнова. В 1947-1948 гг. им были раскопаны в Кабардино-Балкарии погребения майкопской культуры, позволившие сделать важные стратиграфические наблюдения и содержавшие ценные материалы (Крупнов Е.И., 19486. С. 281-321; 1949в. С. 85-100; 1950а. С. 195).

Совершенно неожиданные результаты были получены в юго-восточных районах Северного Кавказа, в частности при раскопках Лугового поселения в Ингушетии, проведенных в 1952-1957 гг. (Крупнов Е.И., 1954; 1957). Они показали, что майкопская культура была распространена и в данной области Кавказа. Более того, это поселение оказалось уникальным памятником в том смысле, что органически сочетало в себе элементы как куро-аракской культуры, так и майкопской (Мунчаев P.M., 1961). Стало очевидным, что на данной территории эти культуры раннебронзового века Кавказа пришли в активное взаимодействие и привели в результате к сложению такого синкретического комплекса, как Луговое поселение. Это и позволило поставить в широком аспекте проблему связей и взаимовлияний культур эпохи ранней бронзы Закавказья и Северного Кавказа (Крупнов Е.И., 19646; Мунчаев P.M., 1961; 1975).

В последующие годы экспедиция под руководством Е.И. Крупнова исследовала в Чечне и Ингушетии большую группу памятников эпохи ранней бронзы. Среди них погребения на Тереке (Крупнов Е.И., Мерперт Н.Я., 1963) и у сел. Бачи-Юрт (Марковин В.И., 1963), поселения I и II (нижние слои) у сел. Сержень-Юрт (Мунчаев P.M., 1962; Мерперт Н.Я., 1962; Иерусалимская А.А., Козенкова В.И., Крупнов Е.И., 1963; Козенкова В.И., Крупнов Е.И., 1964; 1966; Мунчаев P.M.. 1975), Бамутский курганный могильник эпохи бронзы (Мунчаев P.M., 1961а,6; 1962; 1968; 1986: и др.). Материалы отмеченных памятников вошли в научный оборот. Укажем, что уже изданы полностью материалы Лугового поселения (Мунчаев P.M., 1961) и ранних слоев серженыортовских поселений (Мунчаев P.M., 1975) и все комплексы майкопской культуры Бамутского могильника (Мунчаев P.M., 1975. С. 286-307). Кстати, в последующем близ с. Бамут и других пунктах Чечни и Ингушетии раскопан еще ряд майкопских погребений (Виноградов В.Б. и др., 1988. С. 114-116: Бурков С.Б., 1991. С. 61-63).

Исключительно важные данные для изучения майкопской культуры были получены начиная с 50-х годов и в других областях Северного Кавказа вплоть до Таманского полуострова. В результате была значительно обогащена и расширена источ-никовая база по исследованию раннебронзового века Предкавказья.

В различных районах Северо-Западного Кавказа открыта и исследована большая группа памятников эпохи ранней бронзы. Это, в частности, по гребения на п-ове Фонтан (Кубланов М.М., 195° С. 219, 220), у пос. Сенная на Тамани (Сокольскин Н.И., 1965. С. 115), в Анапском районе (Круш-кол Ю.С., 1963. С. 83-85), гробница Псыбе на Черноморском побережье (Тешев М.К., 1986. С. 52-56; Марковин В.И., 1991. С. 51, 52), курганы в зоне За-кубанской оросительной системы (Мельник В.И. и др., 1987. С. 145, 146), подкурганные захоронения у ст-цы Михайловской Курганинского района (Каминский В.Н., 1987. С. 139) и южнее ст-цы Отрадной на Урупе (Каминская И.В., 1984. С. 39, 40). Отметим работы экспедиции ГМИНВ в 1981-1984 гг. близ с. Уляп (Ульский аул) Красногвардейского района Адыгеи, где раскопано более десяти погребений майкопской культуры, в том числе раннего этапа (Лесков А.М., 1984. С. 11, 12; 1985. С. 49; Днепровский К.А., 1984. С. 36, 37; Бианки А.М., Днепровский К.А., 1988. С. 71-85). Не менее результативными оказались исследования памятников раннебронзового века в соседнем Шовгеновском районе (Нехаев А.А., 1985. С. 59, 60; 1988. С. 23, 24; Днепровский К.А., 1991. С. 69-71; и др.), в частности в с. Красногвардейское, где раскопан курган с раннемайкопскими погребениями (Нехаев А.А., 1986. С. 244-248). Отметим и два бескурганных погребения, раскопанных в 1981-1988 гг. в устье р. Псекупса на южном берегу Краснодарского водохранилища (Ловпаче Н.Г., 1985. С. 17).

Особо выделим исследования известного курганного могильника в урочище Клады у ст-цы Новосвободная в Прикубанье. В 1950 г. А.А. Иессен провел его обследование и снял план курганной группы (Иессен А.А., 1955; Попова Т.В., 1963. Рис. 2; табл. 43, 5). Раскопки могильника были возобновлены в 1979 г. Кубанской экспедицией ЛОИА АН СССР и продолжаются поныне*. В результате изучена значительная серия комплексов, включая дольменообразные гробницы (в курганах 31 и 35), стены одной из которых были расписаны красной и черной красками (Бочкарев B.C., Резепкин А.Д., 1980; Бочкарев B.C. и др., 1983а,б; 1987; Резепкин А.Д., 1981; 1983; 1986; 1987а,б; 1989; 1990; 19916; Кондратов А.В., Резепкин А.Д., 1988). Добытые здесь новые материалы, включающие в себя оригинальные изделия из камня, бронзы, серебра и золота, заметно превосходят по количеству и разнообразию находки из курганов, раскопанных Н.И. Веселовским. Они уже обобщены в специальном, диссертационном исследовании (Резепкин А.Д., 1989).

Исключительно важное значение имели раскопки в Прикубанье группы поселений майкопской культуры. Ведь до этого знания о бытовых памятниках этой культуры ограничивалось Долинским поселением в г. Нальчике и исследованными в 50-е годы в районе Адлера стоянками Воронцовской пещеры (Соловьев Л.Н., 1958). В 1957-1964 гг. экспедиция под руководством А.Д. Столяра и А.А.
Формозова обследовала в бассейнах притоков Кубани, особенно р. Белой, более десяти поселений майкопской культуры (Формозов А.А., Столяр А.Д., 1960; Столяр А.Д., 1961; Формозов А.А., 1962; 1965; 1972; Формозов А.А., Черных Е.Н., 1964; и др.). Это Скала, Хаджох, Даховская пещера, Ме-шоко и другие, включая поселение Ясенова Поляна в бассейне Фарса, раскопанное в 1962-1966 гг. П.А. Дитлером (Нехаев А.А., 1990. С. 14). Изучение их позволило поставить вопросы о хозяйстве населения Прикубанья в эпоху раннего металла (Формозов А.А., 1962а), о периодизации майкопских поселений (Формозов А.А., 19626) и т.д.

Обобщив материалы из указанных поселений Прикубанья, А.А. Формозов показал “двуприрод-ность” майкопской культуры и выделил последовательные этапы в ее развитии (Формозов А.А., 1965). Он охарактеризовал ее как единую культуру эпохи раннего металла Северного Кавказа. Мы специально подчеркиваем данное обстоятельство, ибо в 60-е годы были предприняты попытки установить наличие в Прикубанье и Предкавказье в целом вместо единой майкопской культуры двух самостоятельных культур раннебронзового века Северного Кавказа (Столяр А.Д., 1964. С. 31, 32; Артамонов М.И., 1967. С. 3; Латынин Б.А., 1967. С. 95; и др.). Но эти попытки не были достаточно аргументированы (Мунчаев P.M., 1975. С. 50).
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)