Феномен женской воинственности у народов Северного Кавказа

Как показывают новейшие исследования, для любой страны мира при наличии особых исторических условий характерно участие женщин в военных действиях. Чем чаще в военные столкновения вовлекались массы гражданского населения, тем более совершенными становились боевые навыки женщин.

Наиболее военизированными с этой точки зрения были те, кто жил или в пограничных районах, или в условиях междоусобных войн: именно в таких условиях женщинам приходилось заниматься самообороной. Сугубо пограничной является воинственность российских казачек, в том числе и «кавказских» (гребенских, терских, кубанских). В силу принадлежности к воинскому сословию и частому вовлечению в пограничные столкновения казачки в большинстве своем обладали не только специфическим военно-адаптированным менталитетом, но и вполне конкретными боевыми навыками - владели шашкой, кинжалом, ружьем, пистолетом.

У народов Северного Кавказа на воинственность женщин в процессе исторической эволюции традиционно влияли два фактора - внешний (агрессия окружающих более крупных народов) и внутренний (межплеменная борьба). Внешний фактор присутствовал вплоть до второй половины XIX в. - скифы, булгары, хазары, монголо-татары и т.д., а наиболее значительно (в течение трех веков) - крымские татары и турки-османы. Именно под влиянием последних (с целью выживания) сформировался идеал воина-джигита, ставший базой всей северо-кавказской культуры.

Особенно пострадали от набегов крымчаков и турок адыгейские племена. Им приходилось то сопротивляясь, то «добровольно» откупаться богатыми дарами, а также отдавать в рабство крымчакам цвет нации - самых красивых и здоровых юношей и девушек. В результате большинство северокавказских племен уже к концу XVIII в. сформировались в племена военизированные, что неминуемо отразилось и на менталитете их женщин.

В Дагестане, например, женщины даже устраивали между собой соревнования наподобие мужских - в беге, прыжках, борьбе, поднятии тяжестей… Отношения между кавказскими племенами и Россией еще со времен Тмутаракани и Ивана Грозного были многовариантными, включавшими и военные столкновения, и торговлю, и взаимно выгодные политические союзы. Поэтому Россия не является однозначным агрессивным внешним фактором при складывании женской воинственности у народов Северного Кавказа.

Фактор межплеменной (междоусобной) борьбы также присутствовал на протяжении всей исторической эволюции Северного Кавказа. Естественные рельефные разделители, трудные климатические условия, постоянные опустошительные нашествия внешних врагов приводили к разобщению племен. Отдельные горские общности отличались не только по численности и субэтническим признакам, но и по уровню социально-экономического развития. Это неминуемо вело к межплеменному противостоянию.

Таковы объективные условия эволюции народов и их выживания. В этих условиях боеспособная женщина становилась дополнительным шансом для того, чтоб выжить всему племени. Пусть она и не могла полноценно заменить воина-мужчину, но две-три горянки уже становились силой, и с нею врагам приходилось считаться. По мнению Ю.Ю. Карпова, именно междоусобицы привели к тому, что в XVIII в. в Абхазии, например, часть девочек-подростков обучали владению оружием.

Просматривается определенная специфика воинственности кавказских женщин до и после принятия мусульманства. Трудно выделить конкретные типологизирующие черты, но некоторые характеристики выявить можно. Относительно домусульманского периода у северокавказских народов существует некое обобщенное былинное, легендарное представление о древних горянках, которые некогда спасли свой народ, страну, селение от неприятеля.

Одна из наиболее известных - легенда о том, что в древности в каждом чеченском боевом отряде присутствовала девушка «Malh-Azdi» («голос солнца») - в белом одеянии, на коне белой масти. Ее платье и головной убор становились «священным знаменем отряда». Она первой пускала во врагов стрелу. По ее сигналу (обнажала голову) битва и завершалась. Некоторые современные исследователи считают, что таким образом в древности сложился «чеченский институт женщин-воительниц, возглавлявших отряд, платье которых было знаменем этого отряда».

Соглашаясь с мнением, что описываемые Страбоном гаргарейцы - предки современных северокавказских народов, часть историков напрямую привязывают этот регион к греческой легенде об амазонках. Ю.Ю. Карпов, например, считает, что ряд кавказских преданий (особенно чеченских) «поразительно похож на страбоновский рассказ об амазонках». Кроме того, «известный по легенде обычай амазонок выжигать одну грудь правомерно связывать с ношением девушками корсета - обыкновением, до сравнительно недавнего времени распространенным у ряда народов северной части Кавказа».

Д. Хожаев в книге «Чеченцы в русско-кавказской войне» отмечает: «миф об амазонках существует в Чечне в виде жизненных (читай «исторических» - А.Ц.) реалий». В основном все привязки Кавказа к амазонкам аргументируются существованием у чеченцев особой категории женщин, именовавшихся «мехкари». В эту категорию входили девушки-первородки, посвященные богу войны, грома и молнии Сиели. Как знак своего посвящения они принимали мужской облик: ходили в мужской одежде; носили мужской головной убор, предварительно состригая волосы на затылке на два пальца выше мочек ушей («кIес хадор»); носили и применяли оружие, перетянув правую грудь ремнем («силга»), сделанным из кожи трехгодовалого бычка; ездили верхом. Для приобретения права общения с мужчиной и семейной жизни мехкари должна была совершить три доблестных поступка и убить трех врагов.

Несмотря на казалось бы явную схожесть данной легенды с античным вариантом об амазонках в свете последних исторических исследований, возникают определенные сомнения. Согласно аналитическим выводам Т.В. Богаченко, к которым она пришла после исследования широкого круга разнохарактерных источников и научной литературы, амазонок на Кавказе (таких, какими их описали Страбон и другие древнегреческие авторы) не существовало. Объясняется это в первую очередь тем, что сама легенда об амазонках - сугубо греческий мифологический сюжет, возникший на Балканском полуострове задолго до знакомства его населения с Северным Причерноморьем. «Перенесение» места жительства амазонок на другие территории происходило по мере знакомства греков с дальними странами - посредством вплетения в уже имеющийся миф этнографических деталей осваиваемого региона.

Именно так у страбоновских амазонок, например, вместо туник, сандалий и металлических шлемов появились «кавказские» шлемы, плащи и пояса «из шкур зверей». По-видимому, не реальные горянки-амазонки, а античная мифологическая традиция за время греческой колонизации была частично воспринята кавказскими племенами, и отголоски этого до сих пор прослеживаются в их культуре. Впрочем, данная проблема исследована слабо, и утверждать что-то наверняка пока еще рано.

Мусульманский период женской воинственности на Северном Кавказе характеризуется, с одной стороны, уменьшением общественной (а соответственно - и военной) инициативности женщин, чего требовали нормы шариата; с другой стороны, как только племени катастрофически не хватало военной мощи, оно было вынуждено привлекать к сражениям своих женщин. Для них это становилось не только религиозным долгом, но и реальным шансом повысить свое общественное положение, заслужить уважение мужчин. Как написал в своих записках есаул Д. Соколов, русским было «воспрещено под страхом очень строгого наказания» употреблять вооруженную силу против женщин, «несмотря на то, что они причиняли вред нам, обваривали кипятком, стреляли из пистолетов».