Искусство социально-политического инжиниринга и Северный Кавказ: «черкесский вопрос»

В прошлой публикации мы рассмотрели некоторые аспекты моделирования политических ситуаций, особенно при помощи исторических манипуляций и околонаучного дискурса, направленного на выстраивание долгосрочной стратегии связанной с этнонационализмом.

В связи с этим необходимо отметить также и роль критической геополитики – в частности, создание образов и ментального картографирования региона. Хотя критическая геополитика как наука появилась относительно недавно, использование воображения и мифологических концепций для обоснования владения тем или иным регионом применялись с незапамятных времен. Можно вспомнить землю обетованную, завещанную евреям согласно их священным текстам. В Ветхом Завете в книге Исуса Навина говорится о конкретных границах, в пределах которых израильтяне могли вершить свою волю, уповая на помощь Господа своего. Но даже в современной истории националистические проекты выдвигали определенные пределы своей экспансии. Украинские националисты провозгласили «Украину от Сяна до Дона», хотя до этих рубежей нынешняя Республика Украина так и не смогла дотянуться, во многом из-за того, что подобные амбиции имели мало общего с объективной реальностью. На Кавказе также есть свои националистические проекты, некоторые из которых имеют явно конфликтогенный характер с соседними регионами. Однако есть и более широкомасштабные, такие как проект «Великой Черкесии», который в теории существует автономно от Российской Федерации и имеет совершенно иные границы (1). В отличие от внутренних идеалистических умозрительных спекуляций, он является проекцией внешних сил, наподобие Великого Ближнего Востока и Великой Центральной Азии.

Нужно отметить, что искусственное проектирование региона уже давно ведется рядом аналитических центров Запад (прежде всего, США), которые включают Кавказ не только в так называемую «дугу нестабильности», но, непосредственно, в Центральную Евразию, куда входят регионы Центральной Азии и Кавказа. Фонд «Открытое общество» ведет программу «Проект Центральная Евразия» (2), в рамках которой запущен сайт EurasiaNet. Здесь охватывается широкий спектр направлений – от энергоресурсов до свободы СМИ, где время от времени затрагивается и «черкесский вопрос». Университет Джона Гопкинса также имеет в своей структуре Институт Центральной Азии и Кавказа (3), занимающийся мониторингом происходящих там общественно-политических процессов. Можно сказать, что черкесский проект является неотъемлемой частью более общей стратегии США и их сателлитов, куда входят «Новый шелковый путь», «Великий Ближний Восток», «НАБУККО» и др., имеющие целью препятствование налаживанию гармоничных отношений России с государствами региона и евразийской интеграции.

Естественно, что проект не может существовать без его реализаторов и наполнения людскими ресурсами. Следовательно, для того, чтобы он актуализировался, нужно сообщество, которое бы отстаивало этот проект. Оптимальный вариант – создание такого сообщества на базе существующего социума региона. Современные социологи отмечают, что нынешние социальные движения являются неформальными сетями, связывающие плюрализм индивидуумов и групп, которые, с организационной точки зрения, более-менее структурированы. В то время как партии и группы лоббирования имеют четко обозначенные границы (например, в основном идентифицируя членов с помощью партбилета), социальные движения состоят из нефиксированных сетей и индивидуумов, которые ощущают себя причастными общему, коллективному делу.

Такой вариант наиболее удобен для реализации черкесского проекта, так как он более гибкий и позволяет привлекать новых индивидуумов или целые группы.

Кроме того, подобные движения «характеризуются тем, что первоначально применяют протест в качестве средства давления на институции, а лишь после заявления о своем протесте перед широкими общественными массами, движения могут обратиться к депутатам и правительственной бюрократии» (4). Ярким свидетельством наличия таких движений в России является белоленточное сообщество, которое действует именно такими методами, или сообщества футбольных фанатов, способных спонтанно мобилизовать большое количество своих сторонников на акции. Нынешние черкесские сети, как видно из их активности в России, Турции и где-либо еще, также действуют по этому принципу.

В подобных политических процессах, которые мы сейчас наблюдаем на Северном Кавказе, несмотря на то, насколько они широки и какую цель преследуют, принцип самоорганизации сам по себе представляет динамический элемент в выработке узнаваемого макроповедения, которое обеспечивает успешное достижение комплексных целей. Это происходит за счет того, что мы имеем дело с комплексными системами, с системами, которые имеют множество агентов, динамично взаимодействующих различными способами, следующих местным правилам и способных совместно эволюционировать в симбиозе с окружающей обстановкой (5).

Культурный, масс–медийный и имиджевый подход прочеркесских групп в социально-политическом поле на Северном Кавказе подтверждает этот тезис о синергетическом взаимодействии, которое апеллирует к культуре, исламу, кавказским традициям, коррупции российских властей, нарушению прав человека и историческим обидам (часто не имеющим под собой реального обоснования) одновременно.