ГОСУДАРСТВО МАМЛЮКОВ

Мамлюкский султанат возник на обломках державы Аййубидов. Он занимал стратегически важный район мира на стыке Запада и Востока. По своей сути этот султанат являлся империей с обязательной для нее метрополией и подчиненными ей провинциями. Империя мамлюков была окружена вассально зависимыми территориями. Вплоть до последних дней существования границы империи мамлюков расширялись. В то время как египетская армия во главе с султаном Кансав Гуром потерпела поражение в несчастной битве на поле Мардж — Дабик в Сирии (24 августа 1516 г.), экспедиционный корпус мамлюков во главе с эмиром Барсбаем завоевывал Йемен.
Бахритские султаны объединили под своей властью Египет (метрополия), айубидские и франкские княжества и королевства Сирии, Киликию (Малую Армению), Барку (Ливию), Хиджаз с святыми городами Меккой и Мединой, Нубию (совр. Судан). Бурджиты сохранили эти границы, добавив к ним еще остров Кипр (1426 г.) и Йемен (1516 г.).
Сам Египет условно делился и делится до сих пор на Верхний и Нижний. Он всегда был централизованной территорией и не распадался на провинции самостоятельного значения. К тому же здесь не было местных династий. Номинальные египетские провинции (амала) то укрупнялись, то разбивались на более мелкие. При Салах ад — дине их насчитывалось не менее 20, при Мамлюках Бахри — 15, а при Мамлюках Бурджи — 14–17. Провинции Нижнего Египта: Калиубийя, Шаркийя, Гарбийя, Бухайра и др. Провинции Верхнего Египта: Гиза, Файйум, Асйут, Бахнесавия и др.
Сирийские провинции (мамлака) носили названия своих столиц. Всего было шесть сирийских провинций: Дамаск, Халеб, Хама, Триполи, Сафад и Карак. Поппер насчитал для XV века девять сирийских провинций. К вышеперечисленным следует добавить еще три провинции: Газу, Хомс и Химс. Каждая из сирийских провинций управлялась вице — султаном (наиб ас — салтана). Вицесултаном мог быть назначен только мамлюк. Он имел прямую связь с султаном и не подчинялся никому другому. Резиденция его располагалась в провинциальной столице, вне пределов цитадели. Вице — султаны были независимы один от другого, но наибольший вес имели наместники Дамаска и Халеба (Алеппо).
Большое значение в системе мамлюкского управления отводилось комендантам цитаделей провинциальных столиц и пограничных крепостей. Дело в том, что они не подчинялись наместникам, а были напрямую подчинены султану и их назначение и смещение производилось только его властью. Фактически это были агенты султана, бдительно следившие за деятельностью наместников. Тем не менее, они не могли вмешиваться в управление провинциями. Важнейшей их обязанностью была оборона цитаделей и крепостей.
В Хиджазе и Йемене правили местные династии. Суверенитет Египта над Хиджазом выражался в назначении мамлюкскими султанами правителей (эмиров) священных городов из «шерифских» (т. е. претендующих на происхождение от Мухаммеда) династий: Бану Катада — в Мекке и Бану Джаммаз — в Медине. В Йемене, где с 1454 г. правила династия Тахиридов, мамлюки имели меньше влияния. Тахиридские правители зачастую лишь на словах выполняли свои вассальные обязательства, в результате чего их страна подверглась повторному завоеванию в 1515–1516 гг.
Киликийское Армянское царство с 1375 года по начало XVI в. управлялось султанскими наместниками, находившимися в его главных городах.
Верховным правителем мамлюкского султаната номинально считался халиф — эмир правоверных. Он придавал видимость законности власти мамлюкских султанов. Тагри Бирди в своем труде пишет имя халифа перед именем султана. Его основной обязанностью было официальное введение в должность султана, что выражалось в жаловании ему диплома на управление делами мусульман. Халиф размещался в собственных апартаментах, дарованных ему султаном, внутри каирской цитадели. Многие халифы обладали определенным личным влиянием, но никаких реальных рычагов власти у них не было. Хитти называет последних аббасидских халифов марионетками мамлюкских султанов и с этим заключением нельзя не согласиться.
После разорения Багдада внуком Чингиз — хана Хулагу в 1258 году рухнул Аббасидский халифат. Но часть халифского семейства сумела избежать резни и обосновалась в Дамаске. Мамлюкский султан Бибарс ал — Бундукдари в июне 1261 года пригласил оттуда дядю последнего халифа — сына халифа аз — Захира, правившего ранее. Он встретил его с большим почетом как нового халифа ал — Мустансира. После проверки его происхождения на совете высших религиозных авторитетов он даровал Бибарсу власть над Египтом, Сирией, Дийарбекром, Хиджазом, Йеменом и землей Евфрата. Через три месяца Бибарс понял, что имеет дело с глупым, но при этом чрезвычайно властолюбивым человеком и потому решил избавиться от него. Он объявил о своем намерении восстановить власть халифа в Багдаде и выступил с войском из Каира. Но по достижении Дамаска оставил халифа на произвол судьбы: ал — Мустансир с небольшим отрядом отправился в Багдад и погиб где‑то в пустыне от монгольской сабли.
Через год Бибарс сделал халифом еще одного отпрыска Аббасидского дома. Новый ставленник по имени ал — Хаким оказался понятливее своего незадачливого предшественника и никогда не вмешивался в дела мамлюкской верхушки. Его потомки были халифами до завоевания Египта Селимом Явузом. В 1412 году после смерти сына Баркука ан — Насир Насир ад — дина Фараджа на престол был возведен одной из мамлюкских клик халиф ал — Адил ал — Мустаин, но уже через несколько дней он был смещен ал — Муаййад Шайхом (1412–1421). Последний халиф ал — Мутаваккиль был увезен Селимом в Стамбул, где и передал права на халифат османскому дому.
Мамлюкский султан несмотря на то, что фактически избирался на трон высшими эмирами, являлся абсолютным монархом. Он клялся служить верно интересам мамлюков, а те, в свою очередь, приносили присягу верности султану. Официально его вступление на трон освещалось халифской инвеститурой. При султане имелся совещательный орган, состоявший из опытных эмиров сотни. Самый старший, как правило, возглавлял совещание. Правление султана начиналось с того момента как он облачался в султанскую мантию. Он назначал и смещал по своей воле всех сановников в государстве, а также халифа; командовал армией в важнейших кампаниях, подписывал указы и являлся высшей судебной инстанцией.
Резиденцией мамлюкских султанов была каирская цитадель, построенная Салах ад — дином. Она располагалась на высоком холме и считалась неприступной твердыней. Личные дела султана тесно переплетались с делами правительства, которое размещалось прямо во дворце. В султанский домен входила чуть ли не половина поместий Египта. Так, в 1315 году (715 г. х.) ан — Насир Мухаммад закрепил за собой 5/12 поместий страны и этим количеством довольствовались все Калауниды. Баркук еще более увеличил долю султанских земель и учредил новое бюро по снабжению своих личных мамлюков.
Вильям Поппер в своей работе «Египет и Сирия при черкесских султанах» перечисляет символы султанского суверенитета: 1) халифская мантия из черного атласа с черным головным убором — традиционное облачение аббасидских халифов Багдада; 2) трон из мрамора, по форме напоминавший кафедру, такие троны имелись, кроме цитадели, во всех главных сирийских городах;
3) специальное, огороженное решеткой, место для молитв в мечети каирской цитадели; 4) надпись султанского имени на предметах и одеждах, выполненная в виде цветной вышивки; 5) султанское седельное покрывало из кожи, полностью покрытое золотым шитьем; 6) султанский зонтик желтого или коричневого шелка, вышитый золотом и увенчанный фигуркой птицы, выполненной из серебра и покрытой золотом. Носился над головой султана одним из высших эмиров; 7) шейный платок султанского коня, желтого атласа, полностью вышитый золотой нитью и покрывавший шею коня от глаз до конца его гривы; 8) султанские пажи, два конюших одного возраста, одетых в желтые шелковые вышитые плащи (накидки) и вышитые шапочки, верхом на конях, которые должны были быть максимально похожи друг на друга и экипированы подобно султанскому коню. Во время процессий оба пажа ехали верхом впереди султана; 9) султанские знамена с вышитым на них именем или прозвищем султана; 10) оркестр, составленный из барабанов, труб, флейт или гобоев различной высоты звука. Этот оркестр играл каждый раз после захода солнца и сопровождал султана в его поездках и военных кампаниях; 11) певцы; 12) медные тарелки наподобие маленьких щитов, служили аккомпанементом барабанам и флейтам; 13) султанские палатки для выезда разных цветов; 14) султанский сменный конь — один из султанских коней, которые ставились по очереди перед дворцом, чтобы султан в любой момент мог выехать; 15) кинжал; 16) панцирь.
Мамлюкские султаны стали последней средневековой династией арабского мира. Их суверенитет над Хиджазом с его священными городами Меккой и Мединой, присутствие в Каире аббасидских халифов и четырех главных кадиев суннитского толка давал им повод претендовать на главенствующее положение в мусульманском мире. Они носили титул «султан ислама и мусульман», а свое государство рассматривали как центр мусульманства. По представлениям мусульман земля ислама всегда была единым целым. Мусульманин «повсюду находился под сенью своей веры, встречал того же бога, те же молитвы, аналогичные законы и схожие обычаи».
«Эта единая земля ислама, — пишет Н. А. Иванов, — должна была иметь единого вождя и наставника». Им считался самый могущественный правитель, борец за веру и защитник всех правоверных. Таковыми в глазах мусульман являлись мамлюкские султаны Египта, чья власть признавалась в Мекке и Медине, чьи воины охраняли паломников и чьи эмиры руководили хаджем. Кроме всего, мамлюкские султаны обладали исключительным правом отправлять священное покрывало для Каабы. Этой старинной халифской прерогативой обладали только Мамлюки и закреплена она была за ними почетным титулом: «служитель обоих священных городов». Это свое право они ревностно оберегали от посягательств других сильных правителей. Так, султан Барс-бай (1422–1438) несколько раз отказывал в присылке покрывала для Каабы сыну Тимура Шахруху (1404–1447), который поклялся добиться у мамлюков права на укрытие священного камня. Клятве этой не суждено было сбыться в правление Барсбая. Послы Шахруха встречали в Каире очень суровый прием. И когда в 1444 году было решено возобновить попытку, никто из приближенных Шахруха не осмелился добровольно взять на себя эту миссию. Так что спор разрешил жребий. Против ожидания султан Джакмак, слывший справедливым и мягким правителем, удовлетворил просьбу Шахруха, и «Кааба была покрыта тканью, приготовленной в Йезде; таким образом, по замечанию историка Абу ар — Раззака Самарканди, Шахруху удалось выполнить «великое дело», какое выпадало на долю немногим из прежних султанов».
В охранении своего права на титул «султан ислама» мамлюки не останавливались даже перед угрозой вооруженного конфликта. Придворный хронист аз — Захири (1372–1468) писал: «Суть дела в том, что поистине на титул султана имеет право только владетель Египта, да поможет ему бог; он теперь стоит выше всех царей и самый благородный из них, вследствие достоинства главы первых и последних (т. е. Мухаммеда) и вследст вие того, что эмир правоверных почтил его вручением ему султанства на законном основании, согласно постановлению четырех имамов (т. е. главных представителей четырех правоверных мусульманских толков)».
Д. С. Марголиус в своем предисловии к лондонскому изданию хроники Ибн Ийаса отметил, что «смерть султана Гури на поле битвы после поражения от войск Селима имела более роковое значение для мамлюкской империи, чем случись такое же несчастье с османами или любым другим правительством, имевшим за своей спиной родную нацию». Действительно, источник силы мамлюкского государства был весьма ограничен: до конца преданными режиму были только сами мамлюки. Поэтому любая крупная военная неудача была способна сильно подорвать могущество этой касты военных рабов и наемников.
Можно ли охарактеризовать черкесское государство на берегах Нила как неестественное образование, как химеру? Именно так охарактеризовал хазарский каганат Лев Гумилев и основа его обоснования заключена в словах: «Хазарам не за что было любить иудеев и насажденную ими государственность. Экономическое процветание Итиля не дало им никаких благ, а культура господствовавшего этноса была хазарам чужда и более того, противоестественна для них». На наш взгляд, возникновение черкесского, а в более широком плане мамлюкского государства носило закономерный и совершенно естественный характер. Исторически таи сложилось, что в Египте не было собственного военно — служилого сословия и даже более того — здесь не было базы, на которой это необходимое для создания государства сословие могло появиться. До мамлюков Египет становился легкой добычей завоевателей, которых прельщали сказочные богатства этой страны и ее ключевое положение на стыке Азии, Африки и торгового пути из Индии в Европу. Священные места христиан были расположены чуть к северу от Египта и рядом же к юго-востоку от Каира — священные места мусульман. Все эти факторы делали Египет в глазах завоевателей Запада и Востока лакомым и сочным куском, обладание которым сулило всевозможные выгоды. Соседняя Сирия из‑за своей политической раздробленности также была обречена на постоянные завоевания и опустошения. И вот в такой исторический момент появились неустрашимые воины, защитившие ислам и цивилизацию от полчищ варваров. Арабы, христиане и иудеи Сирии и Египта на долгих 250–300 лет вздохнули свободно: процветала культура, велось огромное по масштабам строительство, стремительно обогащались сирийские и египетские купцы. Государственное объединение Сирии и Египта пошло на пользу обоим странам: Сирию некому было защитить кроме мамлюков, а последние не могли существовать без своей египетской базы. Эпоху мамлюков можно назвать с полным на то основанием эпохой мусульманского ренессанса, который наступил после упадка Аббасидского и Фатимидского халифатов, вторжений крестоносцев и долгих кровопролитных войн Аййубидов. Джон Глабб отмечает тот факт, что мамлюки Бахри, возглавляя султанат, по сути дела, не были лично задействованы в сфере хозяйственного, финансового и пр. управления, доверив здесь административные функции местным нотаблям и улемам. Многие христиане были привлечены к управлению страной. В финансовой сфере первенствовали копты, слывшие за хороших математиков. С приходом к власти Бурджитов положение быстро изменилось, поскольку черкесы заняли все главные посты в государстве, не довольствуясь образом жизни военной олигархии.
Грюнебаум в своей работе «Классический ислам» пишет, что мамлюки интеллектуально были изолированы от подвластного им населения. Это утверждение кажется нам поверхностным и неверным в большей своей части. Единственной сферой относительной изолированности черкесских мамлюков была сфера религиозная. Благодаря своему этнопсихологическому складу черкесы, как правило, оставались довольно равнодушны к религии. В других же сферах черкесы и мамлюки вообще достигали больших высот, опираясь на собственную культуру и перенимая опыт местных жителей. Двор черкесских султанов был местом, куда стремились лучшие умы мусульманского мира, поэты, богословы и путешественники. Лучшие историки этой эпохи творили в Каире. Так, султан Баркук приютил ученого беглеца из Магриба Ибн Халдуна и сделал его воспитателем своего сына Фараджа. Сам Фарадж стал первым в мире правителем, запретившим рабство, хотя это и осталось благим пожеланием. Словом, Сирия и Египет имели в лице мамлюкских султанов мудрых и просвещенных правителей, которые в роковые минуты сами выходили на бой с врагами султаната. Грязневич в своем коммента рии к книге Босворта «Мусульманские династии» пишет следующее: «Правление мамлюков в Египте и Сирии отмечено подъемом экономического благосостояния и расцветом культуры и искусства, в особенности таких областей, как архитектура, гончарное производство и обработка металлов. К эпохе мамлюков восходит, по всей видимости, зарождение геральдики. Существовали тесные торговые связи с христианскими державами Средиземноморья».
Тот же Грюнебаум ставит вопрос о том, почему постоянное население терпело мамлюкское господство. И находит странный ответ — в жизни местных жителей «имела значение одна только религия — религия, совпадавшая с культурой». Надо заметить, что в жизни наиболее деятельных египтян первенствующее значение имела не религия, а экономическая выгода. Интересы грандиозной по масштабам индийской торговли требовали стабильности в военно — политической сфере. А это могли обеспечить жителям Сирии и Египта только мамлюки. Поэтому местному населению надо было терпеть потому, что это было выгодно для них же самих. Земледельческое население Египта — смиренные и трудолюбивые феллахи — искало защиты от буйных бедуинов опять‑таки у мамлюков. Они быстро и жестоко подавляли антиправительственные мятежи кочевников, чему были только рады богатые горожане и феллахи.
Необходимо отметить и тот факт, что мамлюкские султаны не шли на поводу у эмоций и религиозного фанатизма. Султан Бибарс I, например, в самый разгар военных действий против городов крестоносцев в Сирии заключил торговые договоры с Яковом I Арагонским и королем Сицилии Карлом Анжуйским.
В государстве мамлюков главенствующее положение занимала группа высших эмиров, эмиров сотни, которых насчитывалось не более двух — трех десятков одновременно. Они жили своими законами и предпочитали не руководствоваться нормами шариата.
Эмиры были трех степеней: эмир десятка, эмир сорока и эмир сотни. Эмирам сорока мамлюков уже разрешалось иметь оркестр и потому арабские хронисты именуют их эмирами Таблхана. Мамлюк мог быть произведен в эмирское звание только указом султана, который жаловал ему при этом какой‑нибудь лен в кормление, назначал годовое жалованье в деньгах и облачал в почетную мантию. Эмир обязывался покупкой приобрести минимальное число мамлюков, приличествующее его рангу, и должен был содержать их за свой счет. Но не возбранялось приобретать дополнительное число мамлюков, лишь бы это позволял делать годовой доход эмира. Он имел дворец в том городе, где проживал, а его хозяйство, в миниатюре, копировало султанское. Фактически каждый эмир, в отведенных ему пределах, чувствовал себя султаном. Отличительным предметом их одеяния была накидка на плащ или мантию (фауканийа). Эмиры сотни имели свои гербы, которые наносили на щиты, накидки и знамена.
Эмиром мог стать только мамлюк и, изредка, сын мамлюка.
Часть эмиров избиралась в ближайшее окружение султана и составляла его свиту. В их каждодневные обязанности входило присутствие на официальных церемониях в цитадели. Остальные эмиры получали должности в армии либо назначались наместниками или комендантами цитаделей в провинциях.
Эмир по мамлюкским законам не мог быть лишен своего звания. Наказание могло последовать в виде тюремного заключения, казни или ссылки в далекий гарнизон, но возвращение в рабское состояние, как мера наказания, не применялось. Единственный случай такого рода произошел в правление Бибарса İ.
Поппер отмечает, что «назначение эмира на военную должность обычно влекло за собой увеличение его лена (икта), но не обязательно». Так, например, когда в 1400 г. (802 г. х.) племянник Баркука Бибарс сменил Айтамиша ал — Баджаси на посту главнокомандующего, три района, с годовым доходом в 44000 динаров, были исключены из икта Бибарса и оставлены Аитамйшу.
Наиболее привилегированное положение из всех мамлюков занимали султанские мамлюки (ал — мамалик ас — султанийа). В составе их пребывали как уже освобожденные мамлюки, так и пребывавшие еще в рабском состоянии. Мамлюки султана имели наилучшие возможности для карьеры и получали лучшее образование, чем мамлюки эмиров. Численность их колебалась довольно сильно: от нескольких сот или тысяч до 10–12 тысяч. Султан Бибарс, например, имел 6000 мамлюков. Султанская гвардия была неоднородна по своему составу. Она распадалась на группы по иерархическому принципу, происхождению, а в отдельные периоды и по этническому признаку. Но в целом в среде султанских мамлюков всегда преобладали черкесы, которые монополизировали эту ступень еще со времен Салах ад — дина. Итак, по признаку происхождения султанские мамлюки различались на:
1) «Купленных мамлюков», т. е. мамлюков, купленных именно правящим султаном. Чаще в источниках именуются мамлюками джалаб или «ввезенными» мамлюками;
2) Собственно султанских мамлюков (в узком смысле этого термина), т. е. тех, кто был приобретен одним или несколькими предшествующими султанами, а затем перешел во владение правящего султана. Каждая группа этих унаследованных мамлюков продолжала носить имя их прежнего господина и сохранялась отдельной партией;
3) Сайфи мамлюков, т. е. тех, кто ранее принадлежал какому‑нибудь эмиру, а после его смерти перешел во владение правящего султана. Наименование «Сайфи» происходит от почетного прозвища Сайф аддин, которое носили многие эмиры XV века;
4) Мамалик ал — хидма или «мамлюки на службе». Бывшие эмирские невольники, которые после получения свободы поступали на службу к султану.
По иерархическому признаку султанские мамлюки распадались на четыре категории:
1) Близкие или домашние мамлюки (ал — хассакийа). Состояли в основном из числа освобожденных «ввезенных» мамлюков, избранных в личную обслугу султана. Исполняли секретные поручения и роль гонцов и шпионов. Эмиры, в большинстве своем, назначались из числа «близких» мамлюков.
2) Мамлюки каранис, т. е. мамлюки — ветераны. Это были в основном мамлюки уже правивших султанов. Все каранис имели большие доходы, стояли в очереди на повышение в ранг эмира. И хотя совершенно ясно, что под каранис подразумеваются опытные воины-ветераны, этимология самого слова еще не выяснена.
3) Обучающиеся мамлюки (куттабийа, от арабского куттаб — школа), т. е. в основном еще несовершеннолетние невольники, проходящие курс обучения. Но были среди них и те, кто не заслужил своевременно освобождения.
4) Казарменные мамлюки (мамалик ат — табакат) или «внешние» (барранийа) мамлюки. Сюда относится вся масса купленных и еще неосвобожденных мамлюков, назначенных в различные казармы цитадели. Они несли караул на стенах цитадели, осуществляя тем самым функцию внешней охраны.
Говоря о государстве мамлюков нельзя не остановиться на вопросе о численности мамлюкской армии. Аз — Захири приводит подробные данные по этому вопросу, но, как отметил Д. Айалон, эти данные сильно завышены, поскольку преследовали целью устрашить монгольских послов. Общая численность сирийских и египетских мамлюков, согласно Захири, равнялась 26000 всадников. Это не считая вольнонаемных всадников халка и воинов вассальных туркменских, курдских и арабских племен. Сообщение немецкого паломника Бернарда Брайденбаха, по мнению J1. Семеновой, также явно завышено. Брайденбах, посетивший Каир в 1483 г., назвал цифру в 22000 человек. Л. Семенова склоняется в пользу данных Макризи: «С этого времени (со времени правления Насира Мухаммеда — прим. С. X.) число халка стало уменьшаться, и теперь оно мало, примерно в тысячу воинов; мамлюки султана теперь тоже в небольшом числе; халка и султанские мамлюки совместно составляют пять тысяч всадников, йо из них способна к сражению тысяча, если не менее». На наш взгляд наиболее достоверны все же данные аз — Захири, касающиеся только мамлюков, и Бернарда Брайденбаха. Иначе совершенно непонятно, как мамлюки воевали с огромной армией Тимура, откуда взялся 18–тысячный мамлюкский десант на Кипр и каким образом они одержали верх в первой войне с османами, начавшейся кстати через два года после посещения Каира Брайденбахом. Нам остается предположить, что Макризи написал вышепроцитированный отрывок после очередной эпидемии чумы.
Вопросы землевладения при Мамлюках детально исследованы в двух работах: Л. А. Семенова «Салах ад — дин и мамлюки в Египте» и А. Н. Поляк «Феодализм в Египте, Сирии, Палестине и Ливане, 1250–1900». Первая работа общедоступна и поэтому мы не касаемся этих вопросов в данном очерке. Отметим лишь, что в бахритский период кипчакские эмиры всячески препятствовали раздаче икта черкесским мамлюкам из корпорации Бурджи. Предводитель бурджитов, впрочем, всегда входил в число крупнейших земельных собственников. С 1382 года черкесы постепенно прибирают к рукам все, более или менее годные, земли и остаются феодальными сеньорами в этой стране вплоть до конца ХIХ в.