Адыги - Новости Адыгеи, история, культура и традиции » Статьи » Этнография » Проблемы культурной идентичности населения Северо-Кавказского региона

Проблемы культурной идентичности населения Северо-Кавказского региона

Проблемы культурной идентичности населения Северо-Кавказского региона
Этнография
zara
Фото: Адыги.RU
12:03, 14 декабрь 2018
7 567
0
Северный Кавказ — уникальный регион не только Российской Федерации, но и всего мирового сообщества, один из древнейших мировых очагов цивилизации и культуры. Хотя национально-территориальное и региональное устройство России вполне можно отнести к числу долгосрочных приоритетов ее внутренней политики, Северо-Кавказский регион пока так и не стал в полной мере самостоятельным предметом геополитических исследований с учетом многонациональ-ности Российской Федерации. До сих пор четко не оформился региональный уровень восприятия геополитической действительности Северного Кавказа с учетом интересов автохтонных и аллохтонных народов.
Проблемы культурной идентичности населения Северо-Кавказского регионаСеверный Кавказ — уникальный регион не только Российской Федерации, но и всего мирового сообщества, один из древнейших мировых очагов цивилизации и культуры. Хотя национально-территориальное и региональное устройство России вполне

можно отнести к числу долгосрочных приоритетов ее внутренней политики, Северо-Кавказский регион пока так и не стал в полной мере самостоятельным предметом геополитических исследований с учетом многонациональ-ности Российской Федерации. До сих пор четко не оформился региональный уровень восприятия геополитической действительности Северного Кавказа с учетом интересов автохтонных и аллохтонных народов.

На протяжении тысячелетий здесь складывались самобытные, яркие этнические культуры. Носителей автохтонных для Северного Кавказа культур — адыгов, чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев, осетин, ногайцев, аварцев, даргинцев, кумыков и других народов Дагестана объединяют единые палеокавказские корни и исторические судьбы, что способствует тесному сотрудничеству и культурному взаимообогащению.

В процессе многовекового взаимодействия многочисленных этносов, сосуществования различных языков и диалектов, ислама, христианства, буддизма, иудаизма и традиционных верований сложились кавказская горская цивилизация и общий северокавказский тип культуры, охватывающей обширный круг этнических традиций общественного и семейного быта, наследия духовной культуры горских народов.

Формирование культурного облика народов Северного Кавказа происходило под влиянием культур Урарту и древнего Двуречья, античной Греции, эллинизма, Рима, Византии, древнего и среднего Ирана, традиций хазарского каганата и арабского халифата, Османской империи. Значительными были связи с Закавказьем, проникало культурное влияние из Китая и Индии. Постоянно углублялось культурное взаимодействие со времен восточных славян северокавказской и русской культуры, отразившееся на традициях и быте русских и украинских переселенцев, волжского, терского, кубанского, донского, азовского казачества. Северокавказская культура стала одной из жемчужин, органичной составляющей сложной системы российской культуры.

Проблема культурной идентичности, и особенно северокавказской, не дань моде. В настоящее время в научной литературе и в мире, и в России об этом немало пишут, поскольку данная

проблема актуальна и с точки зрения текущих реалий. Несомненно, она и сложна, и в известной мере нова, так как осмысление социокультурных процессов, происходящих в регионе, с точки зрения идентичности, интенсивно начинается только в конце ХХ — начале XXI в.

Причин, по которым регион необходимо выделить в отдельный объект исследований, несколько. Наиболее существенным представляется то, что Северо-Кавказский регион переживает сложный момент внутреннего самоопределения, сопряженный с бурно протекающими этнонациональными процессами и разнообразием диверсификации местных культурных, политических, мировоззренческих и иных традиций и укладов [1]. Иногда это приводит к возникновению явных цивилизацион-ных сдвигов, наличие которых ставит под вопрос сам факт территориальной целостности государства.

Интеграционные и дезинтеграцион-ные процессы, происходящие в мировом сообществе, безусловно, присущи и северокавказскому региону. Поэтому возникает реальная потребность в геополитическом осмыслении социальных этнических проблем до того, как они приобретут международный характер и дестабилизируют ситуацию в том или ином регионе [2].

С точки зрения национально-территориального устройства Северный Кавказ представляет собой совокупность этнонациональных республик, входящих в состав Российской Федерации. Современный геополитический облик региона, помимо геополитической традиции, определяется рядом социально-экономических, социально-политических и особенно этнополитических факторов, приобретающих особую значимость для региональной и этнорегиональной политики российского государства. Эти факторы условно можно разделить на долгосрочные и ситуативные.

До начала вхождения Северного Кавказа в Российскую империю территорию от берегов Каспия до Эльбруса заселяли аварцы, кумыки и другие народы нынешнего Дагестана, чеченцы, ингуши, осетины, карачаевцы, балкарцы, ногайцы, а всю западную часть Северного Кавказа от Эльбруса до Черного и Азовского морей называли Чер-кесией, где проживали адыги (черкесы) вместе с близкородственными абхазами и абазинами [3]. Народы Северного Кавказа, на каком бы расстоянии друг от друга не находились, связаны прочными нитями культурных контактов. И, несмотря на многообразие языков и наречий, здесь сложился единый в главных чертах культурный мир. Соприкасаясь, этносы порой и не вступали в сколь-либо длительные отношения, но всегда брали «на заметку» и увиденное, и услышанное. Память народа обладает необычайной способностью: она впитывает даже незначительные — на — сторонний взгляд впечатления, но такие, которые впоследствии могут приобрести статус собственной этнокультурной характеристики и перевоплотятся и адаптируются к ментальности народа [4].

Акцентирование внимания на этом историческом факте позволяет охватить все внутреннее многообразие современных социальных процессов и определить, какие тенденции этнополитиче-ского развития на Северном Кавказе вызваны естественно — историческими долгосрочными факторами, а какие — ситуативными [5].

C XVI в. и почти до конца XVIII в. на Северном Кавказе сохранялась автохтонная система этнополитическо-го равновесия, кристаллизовывались особенности традиционных социоци-вилизационных систем северокавказских народов: относительная устойчивость демографического баланса и хозяйственно — культурного уклада отдельных этносов, более или менее привязанных к определенным при-родно — ландшафтным нишам; ин-клюзивность этнокультурных систем, допускающих своего рода этническое «обращение» индивидов и целых групп, и соответствующее этому достижение проницаемости культурно-лингвистических границ для демографического обмена и межэтнических социальных связей; наличие элементов единой соционормативной инфраструк-

туры (гостеприимство, аталычество, куначество), придававшее отношениям между этносообществами «регулируемый» характер и способствовавшее выработке неповторимого общекавказского этикета. Владея его нормами, любой житель региона чувствовал себя в пределах всего Северного Кавказа комфортно.

Такие традиционные институты, как гостеприимство, аталычество, куначество, побратимство и другие, чрезвычайно многообразные на Кавказе формы заключения искусственного родства способствовали процессу взаимопроникновения культур. гостеприимством у северокавказских народов мог воспользоваться человек любой расы и вероисповедания. Чеченские обычаи гостеприимства предполагали, например, что гостю не только давались кров и пища, но и оказывалось содействие в его делах, а также вооруженная защита в случае необходимости. Куначество способствовало как безопасности контактов, так и постоянной дружбе между представителями разных этносов.

Взаимообогащению культур, укреплению дружеских связей горцев и казаков содействовал обычай аталыче-ства — обмена детьми между семьями. Было принято отдавать детей на воспитание из станиц в аулы и наоборот, что давало им знание чужого языка, грамоты, традиций.

Традиции гостеприимства, отличавшиеся у отдельных народов некоторыми чертами своеобразия, повсеместно имели сакральное обоснование: гость — посланник бога; гость от бога... — общераспространенная на Кавказе пословица. «Кто не оказал почета гостю, у того поле не заколосится» — так говорили в Дагестане. Поэтизация и художественная идеализация этого явления прослеживаются в фольклоре горцев: легендарный пращур чеченцев родился с куском железа в одной руке (символ воинственности) и с куском сыра в другой (символ гостеприимства).

Строгое соблюдение адыгами обычая гостеприимства отмечено в сборниках адатов, составленных в первой половине XIX в.: «...гостеприимство у черкес считается первейшей добро детелью, и гость у них, кто бы он ни был, есть особа неприкосновенная» [6]. Сосредоточение в кунацкой адыга всего лучшего (ковры, посуда, оружие и т.д.), что имелось в доме, преследовало цель не только достойно украсить помещение, но и подчеркнуть, что все в доме принадлежит гостю. Обычай также предписывал хозяину защищать гостя в случае нанесения ему обиды и всячески помогать ему в делах, даже если это был преступник или кровник.

По мнению исследователей, чувство гостеприимства — одна из основных черт этнической психологии горских народов. Характерно, что у большинства горских народов существовала пословица: «Дальний гость почетней ближнего». Путешественники — иностранцы оставили нам многочисленные восторженные отзывы о гостеприимстве кавказских народов [7].

Институт куначества, повсеместно распространенный на Северном Кавказе и тесно связанный с обычаем гостеприимства, близок и к институту побратимства (посестримства). Куначество, в сущности, было дальнейшим развитием обычая гостеприимства: частое госте-вание одного человека в семье другого сближало их и в конце концов могло сделать их кунаками. Если обычный гость оказывался под покровительством хозяина лишь на тот период, пока он находился в его доме, то кунаки были связаны между собой постоянными и нерушимыми узами дружбы, которой они должны были быть верны при любых обстоятельствах. И.Ф. Бларамберг отмечает, что «русские, живущие в пограничных с Кавказом районах, и особенно казаки на линии, имеют кунаков среди черкесов, чеченцев и других народностей, с которыми они поддерживают отношения»[8].

Исследователи терско — гребенско-го казачьего быта отмечают влияние горцев на казачество в строительстве жилищ. Сакля, построенная казаком, ничем не отличалась по внешнему виду от «туземной». Внутреннюю обстановку жилищ казаки также переняли у горцев. Влияние чеченцев, так же как и адыгов на своих восточнославянских

соседей проявилось и в одежде: казаки носили черкеску, бешмет, кавказскую меховую шапку, женщины одевались так же, как горянки. Казачество переняло у своих соседей все виды холодного оружия, в первую очередь — шашки [9]. В свою очередь, в быту горцев Северного Кавказа стали широко использоваться русские мануфактурные изделия: посуда, ткани, качественное железо, огнестрельное оружие.

Близкое соседство с горцами, родственные отношения с ними способствовали перениманию музыки, танцев, музыкальных инструментов. Горские танцы прочно вошли в быт казаков. Безусловно, экономические, политические и культурные взаимоотношения казаков и горцев не могли развиваться без взаимного, хотя бы элементарного знания языка друг друга.

Даже краткий обзор традиций, определявший межэтническое сотрудничество народов Северного Кавказа, свидетельствует об их богатстве и многообразии. Накопленный богатейший опыт взаимной терпимости, достойных компромиссов, разностороннего сотрудничества является отражением ценностных ориентаций соверокавказских народов, ориентации на толерантность.

Внешние воздействия на существовавшую с XVI в. и почти до конца XVIII в. на Северном Кавказе автохтонную систему этнополитического равновесия были постоянными, но сохраняли в целом маргинальный характер, так как притязания держав, окружающих регион (Россия, Турция, Персия), взаимно уравновешивались, и это не позволяло ни одной из них проводить открыто аннексионистскую политику. У народов Северного Кавказа продолжала сохраняться традиционная социоцивилизационная система, нацеленная на внутреннее и внешнее равновесие, на воспроизводство устоявшихся архаичных образцов. Но постепенно утрачивалось «социальное» сходство социоцивилизационных (феодальных) систем, позволявшее ранее возможным их «взаимопонимание». Также менялось соотношение сил мусульманских и православных держав, и Российская империя реально настроилась на установление полного военно — политического контроля над Северным Кавказом как важным геополитическим регионом.

С конца XVIII в. и до 1860-х гг. длилась переходная кризисная фаза, когда традиционная этносоциальная структура и этнополитическая организация народов региона целенаправленно разрушались с целью сделать невозможным их независимое функционирование и включить Северо-Кавказский регион в административно — политическую систему Российской империи. Резкое нарушение традиционного эт-нодемографического равновесия в этот период было связано с уничтожением и изгнанием значительной части автохтонного населения (особенно на СевероЗападном Кавказе) и интенсивной колонизацией Северного Кавказа, в основном посредством переселенцев — казаков и крестьян, а также иностранных колонистов. Преследуя цели только военно-политического контроля, но не экономической интеграции региона, царизм не предусматривал в тот период ни глубокого вторжения в традиционный общественный и хозяйственный уклад автохтонных народов Северного Кавказа, ни их полной социокультурной ассимиляции.

Период с 1860 по 1917 гг. был фазой этнополитической стабилизации в регионе, базировавшейся на совокупном действии ряда факторов. С одной стороны, состояние этнических субсистем северокавказского социума, которые приобрели усеченную, неполную социополитическую структуру, были замкнуты в пределах низовых единиц — сельских общин, сохранявших, однако, автономную сферу трансляции социальных традиций ценностно — нормативных стандартов этнической культуры. С другой стороны, жесткий административный контроль империи, допускавший существование традиционных элементов общественного самоуправления только на низовом уровне [10].

Социокультурная изоляция, анклавный характер северокавказских этносоциальных сообществ значительно снижали в этот период возможности позитивного усвоения социальных и культурных инноваций.

В переходной фазе 1917 — 1922 гг. этнополитическая неустойчивость в регионе провоцировалась крушением прежнего государственного строя. Именно тогда дореволюционная система административного деления в регионе восприняла функции этнорегиональ-ного представительства. Автохтонные традиции этнополитической самоорганизации были объективно востребованы в условиях распада имперской государственности России.

Концепцию, сложившуюся в рамках как западной, так и российской ориенталистики в отношении Кавказа и в понимании его социокультурного феномена, условно называют сумма-тивной, основанной на дескриптивной методологии: кавказская культура осмысливается на языке собирательно — описательном. В научной литературе, посвященной Кавказу, нет единого мнения по поводу существования или отсутствия в социокультурном разнообразии Кавказа некой общей идеи для всех этносов, образующих этнопанора-му этого региона. Например, В. Тишков воспринимает Кавказ в качестве своеобразной мозаики различных этнокультурных образований. Р. Абдулатипов и Т. Тхагапсоев высказывают альтернативную точку зрения, согласно которой Кавказ — единый тип цивилизации, единый тип культуры. В лаборатории социальной экологии Института экологии горных территорий РАН (Майкоп) предпринимаются попытки поиска такой идеи. В частности, обратим внимание на процесс идентификации, который обнаруживает наличие такой идеи у кавказских народов, начиная от индивида [11]. В самосознании любого кавказского народа понимание того, что он — кавказский, имеется. И это неустранимая константа самосознания кавказских народов, несмотря на то, что кавказский социум подвергся и эрозии, и модернизации.

Таким образом, в качестве наиболее важных подходов, ведущих к пониманию базовых составляющих идеи кавказской культурной идентичности, можно отметить и единую природную среду обитания, в условиях которой происходило формирование кавказских народов и их структурной организации социальной системы. Немаловажное значение имеет процесс формирования кавказскими народами своего общего социокультурного пространства, в рамках которого можно говорить об общем мировоззрении, традициях, обычаях, верованиях, системе ценностной ориентации, менталитете, формах и нормах социально-культурных отношений. Нельзя не упомянуть то этногенетическое родство многих кавказских народов, которое, несомненно, играло определенную роль в складывании кавказской социокультурной общности. Общность исторической судьбы народов Кавказа, которая во многом обусловливалась общим характером и направлением его социокультурного развития, геостратегическим положением и взаимоотношениями с внешним миром, несомненно, влияла на формирование общего социокультурного кавказского архетипа предметного действия человека, определившего цели, которые преследует коллективный социальный субъект, и смысл, который обретает действие этого субъекта в условиях кавказской культуры.


Л.В. Бурыкина
Кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории,
Адыгейский государственынй университет,
А.Ш. Бузаров
Доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории,
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)