ПРОВАЛ «БЛИЦКРИГА»

ПРОВАЛ «БЛИЦКРИГА»
История
zara
Фото: Адыги.RU
00:40, 07 февраль 2020
5 754
0
Итак, даже краткое перечисление событий, которые пред¬шествовали началу грузино-абхазской войны, в совокупности с участившимися визитами Надарейшвили и Ломинадзе в Тбилиси, делает подоплеку ввода войск Госсовета Грузии в Абхазию совершенно очевидной. «Войну законов» между Грузией и Абхазией тбилисское руководство хотело бы пре¬кратить, сделав абхазский парламент послушным. Но при сложившейся расстановке сил в Верховном Совете Абхазии было ясно, что до следующих выборов, т. е. в течение мини¬мум 4,5 лет, грузинской стороне изменить что-либо в свою пользу законным, политическим путем будет очень трудно...
ПРОВАЛ «БЛИЦКРИГА»Итак, даже краткое перечисление событий, которые пред¬шествовали началу грузино-абхазской войны, в совокупности с участившимися визитами Надарейшвили и Ломинадзе в Тбилиси, делает подоплеку ввода войск Госсовета Грузии в Абхазию совершенно очевидной. «Войну законов» между Грузией и Абхазией тбилисское руководство хотело бы пре¬кратить, сделав абхазский парламент послушным. Но при сложившейся расстановке сил в Верховном Совете Абхазии было ясно, что до следующих выборов, т. е. в течение мини¬мум 4,5 лет, грузинской стороне изменить что-либо в свою пользу законным, политическим путем будет очень трудно... Ждать столь долго она не желала; тем более, что силы, при¬ведшие к власти Шеварднадзе, во главе которых стояли лю¬ди с уголовным прошлым Китовани и Иоселиани (бывший, по собственному определению, урка) испытывали большой искус использовать накопленный опыт вооруженного отстра¬нения «оппонента» от власти. Мог ли, однако, Шеварднадзе, вернувшийся в Грузию в ореоле миротворца и в соответствии с этим образом монотонно повторявший в речах и в интервью дежурную фразу: «Мы должны решать проблемы мирными, политическими методами», мог ли он признать, что в данном случае ему пришлось прибегнуть к военному, силовому раз¬решению создавшихся в абхазо-грузинских отношениях проти¬воречий? Разумеется, нет. И в ход пошли весьма неуклюжие и постоянно сменявшие друг друга, версии. Первоначальную— о том, что это была операция по освобождению министра внутренних дел Грузии Романа .Гвенцадзе и других лиц, взя¬тых в заложники вооруженными сторонниками Гамсахурдиа в Западной Грузии и вывезенных в Гальский район Абха¬зии -- средства массовой информации Грузии сами постара-лись побыстрее забыть, ибо совершенно необъяснимым при этом оставалось, зачем же войска тут же двинулись дальше, западнее Гальского района. Шито белыми нитками было и объяснение, что войска Госсовета потребовались для стаби¬лизации в Абхазии работы транспорта и других служб. Можно предположить, что эта версия в Тбилиси держалась в уме еще с зимы, когда звиадисты мешали работе железной

дороги, но летом-то она функционировала вполне стабильно. Да и зачем для охраны железной дороги танки и боевые вер¬толеты? Позже, на одном заседании Госсовета Грузии в сен¬тябре, Шеварднадзе выдвинул новую версию - что это была превентивная мера, ибо против Грузии готовился некий заговор (как это напоминает мотивацию ввода в 1979 году в Афганистан «ограниченного контингента советских войск»: если бы не мы, то туда — доподлинно известно — вошли бы американцы)*.
Вряд ли, конечно, Госсовет хотел втягиваться в войну но ведь этого не хотело и советское руководство в Афгани¬стане. В таких случаях организаторы вторжения мечтают о варианте, подобный которому был осуществлен армиями Варшавского договора в 1968 году в Чехословакии. Вот и в ходе операции грузинских войск под кодовым названием «Меч», судя по данным абхазской разведки, планировалось, что грузинские войска проследуют ночью по железной доро¬ге, высадят свои гарнизоны во всех узловых пунктах, и про-снувшаяся Абхазия будет у них в руках. Ну, а затем с по¬мощью системы жестких репрессивных мер, примерно как в бериевские времена, они «повернут общественное мнение» в нужном направлении.
Но помешал очередной взрыв железнодорожного моста через Ингур, устроенный сторонниками 3. Гамсахурдиа. Грузинскому военному командованию пришлось срочно корректировать план операции. Основная группировка, о которой мы писали в первой главе данного очерка, вошла в Абхазию по автотрассе, а другая в ночь с 14 на 15 августа была от¬правлена морем из Поти в район Гагры. Морской десант численностью несколько сот национальных гвардейцев с четырьмя единицами бронетехники, двигался на двух десантных кораблях, двух «Кометах» и барже. На рассвете 15 августа десант остановился на рейде у поселка Гантиади (ныне вос¬становлено его исконное абхазское название Цандрыпш), в километрах семи от границы с Российской Федерацией.
Администрация Гагры была уже оповещена о десанте. За ним в разных местах с берега велось визуальное наблюдение, но слишком мало имелось сил и средств для того, чтобы вос¬препятствовать его высадке. Около часу дня морской десант, видимо, получив приказ, стремительно приблизился к берегу и высадился возле устья реки Хашупсе. Среди бойцов абхаз¬ского народного ополчения, которые ему противостояли, не¬которые были с автоматами, большинство — с охотничьими ружьями, кое-кто вообще безоружные. Тем не менее, опол¬ченцы вступили в бой. Оборону держали до семи вечера, а потом получили приказ отойти к санаторию «Украина» — удобному для обороны участку трассы на западной окраине Гагры. Но была опасность и удара с тыла, со стороны села Псахара (Колхида) на восточной окраине Гагры, где засев¬шие у дороги члены местной гагрской группировки «Мхедриони» и присоединившиеся к ним сотрудники Гагрского ГОВД грузинской национальности вели огонь по проезжавшим ма¬шинам и убили несколько мирных жителей.
Часть грузинского десанта двинулась к реке Псоу; после короткой схватки на посту у границы восьми военнослужа¬щим внутренних войск Абхазии пришлось отойти на россий¬скую сторону, где они были разоружены и интернированы.
Но главные события начавшейся войны разворачивались, конечно, в Сухуме. Хотя благодаря героической обороне на Красном мосту основная часть города 15—17 августа остава¬лась под контролем руководства Республики Абхазия, поло¬жение для законных властей и вообще для абхазской госу-дарственности сложилось критическое. Здание Верховного Совета Республики Абхазия, расположенное всего в несколь¬ких сотнях метров от Красного моста, подвергалось обстрелу с воздуха и с моря.
В течение 15—17 августа в зданиях Совмина Абхазии и сдачи проходили переговоры, в которых со стороны абхаз¬ского руководства принимали участие первый заместитель Председателя Совмина РА Сергей Багапш, заместитель Предсовмина Зураб Лабахуа, и. о. министра внутренних дел Александр Анкваб и другие, с грузинской стороны — Тенгиз Китовани и командующий «Мхедриони» Джаба Иоселиани, Тамаз Надарейшвили и Гиви Ломинадзе. Была достигнута


договоренность: для предотвращения дальнейшего кровопро¬лития отвести вооруженные формирования обеих сторон от линии противостояния за черту города.
Однако, уже в первой половине дня 16 августа солдаты Госсовета захватили радиотелевизионную вышку на Сухумской горе в верхней части города, сделав невозможным выход в эфир передач Абхазского телевидения. Шеварднадзе продолжал утверждать, что войска в Абхазию направлены только «для борьбы с бандитскими формированиями и для обеспечения безопасности железной дороги», однако Китовани говорил другое: если правительство Ардзинба не сложит своих полномочий, то войска будут введены в Сухум. Кстати, некоторые грузинские журналисты поспешили оповестить мир о том, что Ардзинба якобы подал в отставку, однако полно¬мочный представитель Республики Абхазия в РФ И. Ахба тут же опроверг это сообщение теленовостей, заявив, что его авторы явно выдают желаемое за действительность.
18 августа грузинские войска, нарушив достигнутые дого¬воренности, развернули наступательные действия с воздуха, моря и суши на практически уставленные абхазским ополче¬нием кварталы Сухума и взяли под контроль весь город*.
В № 35 за 1992 год еженедельник «Московские новости» писал: «18 августа министр обороны Грузии Тенгиз Китовани вышел на крыльцо правительственной дачи в Сухуми и зая¬вил: «Грузины, вот вам абхазский флаг, только что сорван¬ный с купола Дома правительства. И вот вам город — он ваш...» А за несколько минут до этого гвардейцы во главе с Джумбером Цивиладзе взамен сорванного флага на крыше Дома правительства укрепляли грузинский, украшенный ав¬тографом «самого» Тенгиза Китовани. Впоследствии Циви¬ладзе скажет: «Второй флаг с автографом держу за пазухой. Он будет над Гудаутой».
Руководство ВС и Совмина Абхазии, их службы, боль¬шинство республиканских средств массовой информации к тому времени были уже эвакуированы в Гудауту — райцентр, расположенный в 35 километрах западнее столицы Абхазии. Формирования абхазского народного ополчения закрепились на правом берегу реки Гумиста западнее Сухума, в селах Нижняя и Верхняя Эшера, где уже к 17 часам 18 августа приняли первые оборонительные бои.
В тот же день войска Госсовета Грузии заняли Гагру - после того как абхазское ополчение отошло в поселок город¬ского типа Бзыбта — в километрах десяти восточнее города, но продолжало контролировать поворот на Пицунду.
Таким образом, абхазские силы оказались запертыми на территории от Гумисты до села Колхида (и. еще держали д. шахтерский город Ткуарчал в отрогах Кодорского хребта, се¬веро-восточнее Очамчиры, и большинство абхазских сел Очамчирского района). Но имелись у этого «плацдарма» и свои преимущества: населении здесь было почти сплошь аб¬хазское, что исключало возможность удара в спину «пятой колонны» (ведь в Сухуме нашлись такие местные грузины, которые на вошедшие в город танки бросали из своих окон букеты цветов), долина реки Гумиста — один из самых труд-нопреодолимых для наступления рубежей в Абхазии... Нако¬нец, несколько дней для организации обороны и для подхода Помощи с Северного Кавказа были нужны абхазскому на¬родному ополчению как воздух.
Не будем гадать, что было бы, постарайся войска Госсо¬вета тут же обязательно развить свой «военный успех». Но в Сухуме начались повальные грабежи, мародерство и пьянст¬во грузинских гвардейцев. Были ограблены тысячи квартир мирных граждан, в основном абхазов, армян и русских, прак¬тически все магазины и предприятия. Сам Китовани сказал по грузинскому телевидению (еще 17 августа, когда под контролем войск Госсовета была лишь часть города), что не может остановить своих людей: «они должны насытиться».
Награбленное имущество граждан, госучреждений, музе¬ев, научных институтов вывозилось, как правило, в сторону Тбилиси. Вскоре мародерством занялись и многие жители города: они тащили из магазинов, складов и т. д. все, что по¬падало под руку.
Поведением «бравых победителей» был обескуражен даже назначенный председателем Временного комитета по стаби¬лизации положения в Абхазии и так много сделавший для их прихода Гиви Ломинадзе: «Я слышал и мог представить, что такое война, но гвардейцы набросились на город как саран¬ча».

Грузинские военные бесчинствовали в городе и на селе: сжигали дома, насиловали женщин, убивали. Десятки и сот-



ни людей были взяты в заложники, подвергались избиениям и издевательствам. Много их содержалось в тюрьме в селе Дранда Гульрипшского района, откуда предварительно были выпущены уголовники.
Все это вызвало огромный поток беженцев. Мировая об-щественность не могла не откликнуться на беду маленькой Абхазии. 20 августа в Гудауту для изучения создавшейся си¬туации прилетела делегация Верховного Совета России. Она побывала также в Тбилиси, где встречалась с председателем Госсовета Грузии Э. Шеварднадзе, и Сухуме, Через несколь¬ко дней прибыла еще одна делегация ВС РФ. Манифестации с требованием вывода оккупационных войск Госсовета Гру¬зии из Абхазии прокатились по городам стран Ближнего Во¬стока, Европы и Америки, где живут представители много¬численной абхазо-адыгской диаспоры. 21 августа президент Конфедерации горских народов Кавказа Муса Шанибов и председатель парламента КГНК Юсуп Сосламбеков приняли Указ, в котором в частности было сказано: всем штабам Конфедерации обеспечить переброску добровольцев на тер-риторию Абхазии для вооруженного отпора агрессору; всем вооруженным формированиям Конфедерации при противо-действии им каких-либо сил вступать в бой и пробиваться на территорию Абхазии любыми методами...
21 августа на пресс-конференции в Москве Президента России Б. Ельцина, посвященной годовщине событий августа 1991 года, ему был задан вопрос о происходящем в Абхазии и реакции на это руководства РФ. Ответ Президента оставил двойственное впечатление. С одной стороны, как сказал Б. Ельцин, он в телефонных разговорах с Шеварднадзе, Китовани убеждал их вывести войска с территории Абхазии. (Это нашло отражение и в Обращении Президента России к руководству Грузии и Абхазии от 26 августа). С другой сто¬роны, за его словами о «территориальной целостности Гру¬зии», о том, что происходящее - ее внутреннее дело, чувст¬вовались нежелание вступить в конфликт с Шеварднадзе и беспокойство, как бы происходящее в Абхазии не оказало де¬стабилизирующее воздействие на отношения Москвы с субъ¬ектами Российской Федерации. При этом он, казалось, был больше всего озабочен укреплением границ России, чтобы не допустить в Абхазию добровольцев с Северного Кавказа.
Вскоре стало известно о назначенной на ближайшее время встрече в Москве руководителей России, Грузии, Абхазии и







северокавказского региона для мирного урегулирования во-оруженного конфликта. Сперва была названа дата 28 авгу¬ста потом — 3 сентября, однако призывы Тбилиси к перего¬ворам звучали при постоянном наращивании военного при¬сутствия в Абхазии. Было ясно, что в преддверии этой встре¬чи грузинские военачальники спешат решить «абхазскую проблему» своими методами. Наглядное представление о том, как им это виделось, а заодно и о них самих дает выступле¬ние командующего войсками Госсовета Грузии в Абхазии, бывшего капитана Советской Армии 27-летнего полковника Гии Каркарашвили, прозвучавшее 25 августа по Сухумскому телевидению. В нем, в частности, было сказано: «Предупреж¬даю: с сегодняшнего дня грузинской стороне будет запреще¬но взятие военнопленных. Те, кто встретит правительствен¬ные войска Республики Грузия с оружием, независимо от национальности — русский, армянин, грузин, абхаз или еще кто-то... попадут под действие приказа о том, чтобы пленных не брать... Если из общей численности погибнет 100 тысяч грузин, то из ваших погибнут все 97 тысяч, которые будут поддерживать решения Ардзинба. ...Хочу дать совет госпо¬дину Ардзинба: пусть он сделает так, чтобы абхазская нация не осталась без потомков...»* Каркарашвили поставил уль¬тиматум: если в течение двадцати четырех часов абхазские формирования не прекратят сопротивления, то грузинские войска начнут наступление и «сходят в гости к господину Ардзинба».
На следующее утро Владислав Ардзинба в телефонном разговоре с Эдуардом Шеварднадзе выразил протест по по¬воду этого телевыступления, в котором совершенно открыто излагалась угроза геноцида абхазского народа, его поголов¬ного - от младенцев до столетних стариков — истребления. Шеварднадзе ответил, что данное заявление не было санкци¬онировано Госсоветом Грузии. Ясно, однако: то, что у многих соратников Каркарашвили было в уме, то у молодого воен¬ного — на языке. Во всяком случае его шокирующие те¬левысказывания отнюдь не помешали главе Грузии в одном из выступлений (интервью Грузинскому телевидению в начале сентября) назвать Каркарашвили «сдержанным парнем с рыцарским мышлением». Вскоре ему будет пожаловано звание бригадного генерала, а в мае 1993 года он станет минист¬ром обороны Грузии...
Если целью выступления Каркарашвили была попытка запугать абхазов, то она ему явно не удалась. Срок его ультиматума истекал в час дня 26 августа (никакого наступ¬ления войск Госсовета не последовало), а на 16 часов была назначена пресс - конференция Владислава Ардзинба. Отве¬чая, в частности, на вопрос о том, сумеет ли абхазское на¬родное ополчение противостоять войскам Госсовета Грузии в случае, если будет предпринята попытка захватить контроли¬руемую абхазами территорию от Эшеры до Пицунды, В. Ардзинба заявил, что борьба хорошо вооруженной и обу¬ченной армии против по сути гражданского населения глубо¬ко безнравственна, бесчеловечна, но «мы будем защищать Родину до конца, в случае необходимости уйдем в горы и будем вести партизанскую войну».
Грузинское наступление все же началось — буквально за несколько дней до намеченной в Москве встречи. Грузинские войска предприняли несколько яростных танковых атак на гумистинском рубеже, пытаясь взломать абхазскую оборону и выйти к Гудауте. Одновременно грузинские средства мас¬совой информации активно обвиняли в нарушении переми¬рия абхазскую сторону — при этом, правда, непонятно было, каким образом на холмистом правом берегу Гумисты, порой на значительном удалении от реки, оказались подбитые тан¬ки грузинской армии...
31 августа Владислав Ардзинба связался по телефону с командующим войсками Госсовета Грузии в Абхазии Карка¬рашвили и выразил протест по поводу нарушения грузинской стороной сочинских трехсторонних договоренностей о пре¬кращении огня от 29 августа, подписанных, в частности, Т. Китовани. В ответ Каркарашвили заявил: «Я не собираюсь соблюдать эти договоренности. Я должен захватить мельзавод и нефтебазу». В тот же день в 16.30 после интенсивного обстрела абхазских позиций из всех видов оружия, в том числе гаубиц с объемными игольчатыми снарядами* и ору¬дий системы «Град», танковый батальон войск Госсовета в составе 9 танков и БМП преодолел вброд реку Гумиста меж¬ду Верхним и Нижним мостами, прорвал оборону абхазских сил и вклинился на глубину до полутора километров. Бронетехнику поддерживало до 1000 пехотинцев. В результате боев в течение вечера и ночи абхазским ополченцам удалось вос¬становить прежние позиции. Утром 1 сентября войска Госсо¬вета вновь предприняли атаку. В бой были введены вертоле¬ты. Бронетехника Грузии атаковала в направлении высоты 122,4 и захватила ее. Бои продолжались в течение всего дня.
2 сентября пресс-служба Верховного Совета Республики Абхазия сообщила: «Войска Госсовета Грузии пытались захва¬тить плацдарм народного ополчения Республики Абхазия. В хо¬де ожесточенных боев в ночь с 1 - го на 2-е сентября наступление оккупационных войск было остановлено и их группировка была выбита с временно захваченных позиций. В результате самоотверженных действий народного ополчения враг понес серьезные потери».
В рядах абхазского народного ополчения, которое в те дни вновь стало живой преградой на пути врага, бок о бок с абхазами сражались представители всех народов, населяю¬щих Абхазию (совсем не случайно Каркарашвили называл, среди тех, кто может встретить войска Госсовета с оружием в руках, русских, армян, грузин...). Геройски погиб, ценой своей жизни подбив на гумистинском рубеже танк противни¬ка гудаутец Сергей Смирнов, пал смертью храбрых любимец бойцов молодой командир Артур Исаханян — выпускник су¬хумской 17-й средней школы.
У этого выбора, который сделало несомненное большинст¬во русского, армянского*, украинского, греческого и т. д. населения Абхазии, были (помимо естественной реакции на произвол, чинимый войсками Госсовета) давно известные объективные причины. Не случайно ведь практически все общественно-политические и культурно-просветительные орга¬низации «третьей стороны», существовавшие до начала вой¬ны в Абхазии, — русские «Славянский дом» и общество ка-заков, армянские «Крунк» и «Маштоц», греческий культур¬ный центр в Сухуме и «Эльпида» в Гагре — были абхазской ориентации. Так что явно передергивали грузинские полити¬ки, утверждая, что абхазы, составляющие в Абхазии 18 про¬центов населения, пытаются навязать свою волю остальным 82 процентам населения. Как тут не вспомнить результаты в Абхазии референдума 17 марта 1991 года, когда представите¬лей подавляющего большинства негрузинского населения объединила ориентация на СССР (читай — на Россию). При¬чем укреплению этого союза в значительной степени способ¬ствовало в конце 80-х годов само грузинское национальное движение, вызывавшее у людей опасение перед возможным «огрузиниванием»: в тот период в Грузии стала очень ощутима тенденция к переводу на грузинский язык всего дело¬производства, в средствах массовой информации усилива¬лись призывы к свертыванию образования и печати на рус¬ском языке, предлагалось даже ввести ограничение деторождаемости среди негрузинского населения двумя детьми* (!), расцветал бытовой национализм...
Из этого правила есть, разумеется, и исключения. Имеет¬ся и среди абхазов группа «грузинской ориентации» — очень незначительное число лиц, по большей части связанных с грузинами близкородственными связями и владеющих гру¬зинским языком (этими лицами — Лориком Маршания, Рау¬лем Эшба, Аркадием Хашба и рядом других осенью 1992 го¬да в занятом грузинскими войсками Сухуме был создан Ко¬митет спасения Абхазии). Прогрузинскую позицию заняла и незначительная часть армянского, русского и т. д. населения Абхазии, живущая в грузинском окружении или находящая¬ся под грузинским влиянием по каким-то другим причинам. Впрочем, нашлось и немало грузин, по аналогичным мотивам оказавшихся в рядах абхазского ополчения...
И, конечно же, помогла Абхазии выстоять братская поддержка народов Северного Кавказа. То, что Северный Кав¬каз пришел Абхазии на помощь, не было, в общем-то, не¬ожиданностью. Нельзя не вспомнить, что Ассамблея горских народов Кавказа, преобразованная затем в Конфедерацию, была создана в конце августа 1989 г. в Сухуме именно на волне сочувствия горцев абхазскому народу, после трагиче¬ских июльских событий в Абхазии. Возглавлявший Ассам¬блею доцент Кабардино-Балкарского университета Муса Шанибов стал в начале ноября 1991 года на съезде горских на¬родов в Сухуме и первым президентом КГНК. И все же, не¬смотря на совершенно недвусмысленные предостережения Конфедерации тбилисскому руководству относительно Абха¬зии, многие в Грузии до самого последнего момента не принимали ее всерьез, Шеварднадзе считал ее «бумажным тиг¬ром» - , и жестоко просчитался. Когда после 14 августа 1992
года сдетонировал весь Северный Кавказ, КГНК стала орга¬низующим центром всего добровольческого движения в за¬щиту Абхазии. В Кабардино-Балкарии и Чечне, Адыгее и Карачаево-Черкесии, Северной и Южной Осетии прошли ор¬ганизованные ею многолюдные митинги, были созданы шта¬бы по записи добровольцев.
Первые группы северокавказских воинов — кабардинцев Ибрагима Яганова, Алексея Бекшокова, чеченца Шамиля Басаева — и другие шли через горные перевалы, так как Черноморское шоссе было заблокировано грузинским десан¬том: одни добровольцы — с оружием*, другие — рассчиты¬вая добыть его в боях**. А вот полковник, известный летчик-ас, кабардинец Султан Сосналиев, возглавивший вскоре штаб абхазского народного ополчения, успел пробиться в Абхазию с группой друзей на обычном рейсовом автобусе через пост Псоу...
Имена сложивших головы за свободу Абхазии в самых первых боях на ее земле адыгейца Адама Хуаде, кабардинца Ибрагима Науржанова и многих других навсегда останутся в благодарной памяти абхазского народа. Так же, как имя 25-летнего москвича, выпускника абхазской переводческой группы Литературного института, поэта Александра Бардодыма, на следующий день после начала войны вылетевшего защищать Абхазию, воевавшего в группе Шамиля Басаева и погибшего спустя три недели...
Особо следует сказать о казачестве. Когда-то, во время восстания 1866 года, поднявшиеся против царизма абхазы разрушили в селе Лыхны часовню, у стен которой до этого хоронили казаков. В 1992 году внутри этой разрушенной ча¬совни с почестями похоронили казака, приехавшего воевать за Абхазию, - жест, символизирующий новую страницу во взаимоотношениях Абхазии с казачеством.
Вскоре стали прибывать добровольцы - потомки кавказ¬ских махаджиров из Турции и других стран Ближнего Восто¬ка.
Кто же они, кавказские горцы и казаки, представители самых разных уголков России и других государств СНГ и ми¬ра, вставшие в ряды защитников Абхазии? Грузинские сред¬ства массовой информации и некоторые их российские под¬певалы не жалели черной краски, чтобы изобразить этих лю¬дей наемниками и бандитами. Невольно задаешься вопросом: действовали они так лишь исходя из поставленной пропаган¬дистской задачи или им просто недоступно понимание людей, готовых ринуться на защиту справедливости, как они ее себе представляют, рискуя собственной жизнью. «Чего они здесь хотят?» — возмущались на грузинской стороне доброволь¬цами. То же, чего «хотели» добровольцы, которые съезжа¬лись со всего мира воевать в Трансвааль, Испанию, чего «хо¬тел» английский поэт Байрон, который нашел свою смерть, сражаясь за свободу Греции. Впрочем, известно, что неверие в искренность, в чистоту душевных движений выдает не са¬мые лучшие стороны натуры самого не верящего... Не будем упрощать, сводить все к односложному ответу, ибо каждый случай индивидуален: в одном добровольце мог преобладать мотив защиты братского народа, горская солидарность с ним, в другом — то стремление найти применение своей энер¬гии, своим качеством мужчины и воина, которые историк Лев Гумилев называл пассионарностью... Но то, что мотив защи¬ты справедливости у людей, которые сражались за Абхазию, присутствовал всегда, несомненно. Оказывались порой здесь и случайные люди, но такие, как правило, тут же отсеивались, ибо на войне человек распознается очень быстро.
Не случайно подавляющее большинство подразделений военных формирований Абхазии было интернациональным: место в строю здесь нашли представители русского, армян¬ского, украинского, белорусского, польского, греческого, немецкого, абазинского, кабардинского, адыгейского, черкес¬ского, чеченского, балкарского, карачаевского, ингушского, шапсугского, татарского, киргизского, чешского, турецкого, грузинского народов, народов Дагестана... Впрочем, всех не перечислишь.
Примерно каждый четвертый, павший в боях за свободу Абхазии, был не абхаз.
Ctrl
Enter
Заметили ошЫбку
Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Обсудить (0)