ТАК КТО ЖЕ ПРАВ В ЭТОЙ ВОЙНЕ?

Один московский журналист в статье о войне, написанной с явной симпатией к абхазам, после многочисленных приме¬ров насилия, чинимого по отношению к ним грузинской сто¬роной, заявил: «У меня вопрос. Кто из грузинского населе¬ния Абхазии пострадал? Кого просто так, от нечего делать лишили крова, избили?.. Никого. Ни единой души».
Если сказать коротко, то это просто глупость.
Абхазский народ, однако, не нуждается в подобном наивно-ложном обосновании своей правоты. Думается, здесь тот самый случай, когда вслед за чеховским персонажем позво¬лительно воскликнуть: «Но этого не может быть, потому что не может быть никогда!» Ибо не бывает народов, состоящих из одних только ангелов или одних только дьяволов.
На войне как на войне. И страдают на войнах, хотя ред¬ко — в равной степени, мирные жители обеих воюющих сто-рон. Разве не было таких в конце второй мировой войны в Германии? В условиях же Абхазии с ее этнической череспо¬лосицей это тем белее неизбежно.
Скажем, после освобождения абхазскими формиро-ваниями Гагры некоторые абхазы не могли не поддаться чувству мести. (Другое дело, что грузинские средства массо¬вой информации со свойственной им истеричностью не раз распространяли ну уж совершенно вздорные небылицы вроде того, что на Гагрском стадионе абхазская и чеченская коман¬ды играли в футбол... отрезанной человеческой головой** или что в районе пос. Бзыбта создано два концентрационных лагеря, где грузины содержатся на положении рабов. Нередко эти сообщения распространялись с подачи такого весьма неумного человека, как Тамаз Надарейшвили). Не говорим уже о том, что к пострадавшим относятся и десятки тысяч людей с обеих сторон, бросившие жилье и имущество и уехав¬шие из страха преследования по национальному признаку. И с обеих сторон нашлось много мародеров...
Вот почему для того, чтобы разобраться в сути данной войны, надо прежде всего четко отделить для себя ее историко-правовой аспект от аспекта, так сказать, житейско-бытового и общечеловеческого. Ведь если летящие с одной стороны пули из свинца, то и с другой — не из ваты. Нелепо выводить историческую правоту той или иной сторо¬ны в конфликте из суммы эпизодов войны, ибо это неизбежно приведет к определенной нивелировке. При подобном подхо¬де можно в конце концов и о Великой Отечественной войне написать: да, немцы убивали русских и других советских граждан, но ведь и русские убивали немцев, а партизаны — так те вообще вели войну не по правилам, нападали «из-за угла»...
Что ж, сосредоточимся на историко-правовом аспекте. ...Легко предвидеть ту бурю негодования, которую наверняка вызовет у наших оппонентов только что приведенная анало¬гия с Великой Отечественной войной, и те аргументы, кото¬рые будут ими неизбежно выдвинуты: войска Госсовета Гру¬зии не вторгались в чужую страну, они совершили передисло¬кацию внутри собственного государства, а абхазские военные формирования встретили их огнем, то есть «начали первыми».
Абхазская сторона на это возразит, что войска Госсовета Грузии вошли на территорию суверенной Республики Абха¬зия, где была восстановлена Конституция 1925 года. Впрочем, даже если следовать сталинско-брежневской Конституции Абхазской АССР 1978 года, войска могли быть введены в Абхазию только с согласия ее Верховного Совета, который такового не давал. Кроме того, грузинское военное командо¬вание прекрасно знало, что их войска не будут встречать в Абхазии хлебом-солью, иначе оно не взяло бы в заложники в первые же часы вторжения главу администрации Очамчирского района — еще до того, как прозвучали первые выстрелы на поражение...*
Грузинская сторона наверняка отреагирует на это дово-дом, что восстановление Конституции 1925 года было «незаконным» и отменено решением Госсовета Грузии. Вспомнят также заявление Шеварднадзе, сделанное задним числом о том, что он якобы договорился о вводе войск накануне с Ардзинба по телефону (совершенно фантастическая ложь, в которой отсутствует даже правдоподобие, — тут же, конечно, опровергнутая Председателем ВС Абхазии). Обязательно зайдет речь и о том, что парламент Абхазии был сформиро¬ван на основе «неправильного» закона о выборах...
Спорить так можно бесконечно, ибо каждая из конфлик-тующих сторон отстаивает свои жизненно важные интересы. Невольно вспоминается случившийся до этой войны разговор двух пожилых грузин о личности Лаврентия Берия: «Да, него¬дяй был, палач, много невинных душ погубил, но ведь то, что абхазов поприжал, у него не отнимешь, молодец!» — тут оба спорщика сошлись во мнении... Скажем, для абхазского исто¬рика поход экспедиционного корпуса генерала Мазниашвили в 1918 году — это оккупация Абхазии, а для грузинского — се «возвращение в лоно матери - Грузии».
Вот с каким пафосом, с какой искренней болью писал в 1939 году в исследовании «Борьба за восстановление терри¬ториальной целостности Грузии» живший в Париже грузин¬ский публицист Виктор Нозадзе: «Создание великой Грузии, объединение всех ее уголков — великая цель, во имя которой были принесены немалые жертвы. Мы склоняем голову перед героями, погибшими в этой борьбе (1918—1921 гг. - В. Ш.). Борьба грузин была непонята иностранцами. Но иностранцы не знают грузинской истории, не понимают грузинских на-циональных интересов. Поэтому неудивителен взгляд, кото¬рый высказал, в частности, один англичанин, г-н Бехофер: «Свободное и независимое социал-демократическое Грузин¬ское государство навсегда останется в моей памяти как клас¬сический пример маленького империалистического организ¬ма, который характеризуют как захват территорий за его пределами, так и бюрократическая тирания внутри страны. Его шовинизм выходит за все рамки». Если бы автор хоть немножко разбирался в жизни Грузии, он не дал бы такой оценки борьбе грузинского народа за целостность своей территории... Но грузинский народ оказался способным к жизни и борьбе: его национальный инстинкт сам нашел путь к вос¬становлению грузинского государства, к самозащите. А это невозможно было без кровопролития, и он защитил Саингило, защитил Абхазию, защитил «Южную Осетию»...»
Так что же: у одного народа — своя правда, а у другого своя? Неужели нет объективных критериев исторической ис¬тины? Разумеется, они есть. Но чтобы оценить ситуацию бес¬пристрастно, требуется немало — на время забыть о собст¬венной боли, памяти о погибших родственниках и друзьях, уязвленном национальном самолюбии — и обратиться к опы¬ту человеческой цивилизации. Если б В. Нозадзе и его едино¬мышленники в современной Грузии были хоть немножко меньше ослеплены чувством национального эгоизма, они бы прежде всего задумались над вопросом, который должен явиться исходной точкой рассуждений о грузино-абхазских взаимоотношениях: кто такие абхазы — это народ или не на¬род? Ну, а поскольку это народ, со своим не похожим на гру¬зинский языком, своими обычаями, традициями, культурой, причем народ, создавший свое государство более 1200 лет на¬зад и не имеющий больше нигде на Земле родины, это распо¬лагает взаимоотношения Грузии и Абхазии в одном смысло¬вом ряду со взаимоотношениями царской России и Польши, Австрийской империи и Чехии, Османской империи и Болга¬рии, а отнюдь не со взаимоотношениями удельных владений времен феодальной раздробленности на Руси, во Франции, Германии и т. д. Вот почему абхазы не нацменьшинство, про¬живающее в Грузии, как трактуют наши оппоненты, а Абха¬зия — это страна, в силу определенных исторических обстоя¬тельств оказавшаяся в составе Грузии. Вот почему админи¬стративно-территориальные, по существу, границы, проведен¬ные в свое время сталинским карандашом и в конце 1991-го в одночасье ставшие государственными — совсем не истина в последней инстанции, посягать на которую святотатство, а во многих случаях тяжелое наследие истории, запутавшее взаимоотношения народов.
В свете вышеприведенного неоспоримого факта (абхазы— народ) весьма, мягко говоря, удивительными представляют¬ся не раз звучавшие с грузинской стороны «обличения» на¬подобие произнесенного как-то Тамазом Надарейшвили: «Се¬паратисты-экстремисты не отказываются от своих вожделе¬ний о создании независимого от Грузии абхазского государ¬ства». (Точно так же и в Грузии не отказывались от вожделений о создании независимого грузинского государства. Аб-хазский народ в сорок раз меньше по численности грузинско¬го? Так ведь и грузинский, скажем, в сорок раз меньше рус¬ского...). Или взять такой пассаж из одного грузинского те¬лефильма о грузино-абхазской войне: «Абхазские сепара¬тисты напоминают порочного подростка, который задирает более сильного, зная, что за углом — его взрослые покрови¬тели». (Авторам этого проникнутого чувством национального эгоцентризма текста, очевидно, не приходит в голову, что в принципе так могли писать в 70-х годах прошлого века газеты Османской империи — о восставших болгарах, которые с надеждой смотрели в сторону могущественной Российской империи).
Ни один народ не может быть собственностью другого. Абхазская сторона права в этой войне не потому, конечно, что абхазский народ состоит сплошь из положительных, а грузинский - - из отрицательных личностей (утверждать по¬добное было бы нелепостью), и не потому, разумеется, что он значительно меньше по численности (это было бы упро¬щенное и вообще неверное объяснение). Абхазский народ прав в этой войне уже хотя бы потому, что воинов абхазской армии хоронят как «погибших за свободу и независимость Абхазии», а грузинской — как «погибших за территориаль¬ную целостность Грузии». Ибо за «свободу и независимость» погибали 300 спартанцев и Милош Обилич, русские ратники на Куликовом поле, нидерландские морские и лесные гезы, а «за территориальную целостность» — солдаты Римской импе¬рии и Золотой Орды, герцога Альба и английских экспедици¬онных корпусов в Ирландии...
А вот еще опубликованная в одном из самых первых но¬меров оккупационной газеты «Демократическая Абхазия» статья профессора Леонида Джахая «Является ли Грузия «малой империей»?» - - типичная попытка наукообразным языком доказать недоказуемое. «Несколько лет назад, — пи¬шет в ней почтенный профессор, — с легкой руки академика Андрея Сахарова (несомненно, уважаемого мной, но и вели¬кие ошибаются) было пущено в оборот и охотно подхвачено нашими «доброжелателями» выражение «Грузия — малая империя». Так мог сказать только человек, даже если он академик Сахаров, который не отличает чеченца от азербайджан¬ца, азербайджанца от армянина, армянина от грузина...* По самому смыслу слов «малая империя» — это абсурд, вро¬де «круглого квадрата» или «деревянного железа», ибо в мире нет и не может быть «малых империй», империя — это всегда огромное, могущественное государство...** ...Со¬шлемся на знаменитую апорию Зенона, древнегреческого фи-лософа. В апории «Куча» Зенон предлагал из кучи песка брать по одной песчинке и каждый раз спрашивал: «Куча ос¬талась кучей?». Разумеется, ответ был утвердительный. Но когда от кучи песка остались лишь две песчинки и снова надо было взять одну, на вопрос: «Куча осталась кучей?» -дать утвердительный ответ оказалось невозможно. Что же случилось? А случилось то, что уменьшая или увеличивая ко¬личество, мы на какой-то вполне определенной границе меры меняем качество, вещь перестает быть собой, становится дру¬гой. Вот почему в мире не существует «малых империй»... Вот почему Грузия не была и никогда не станет федеративным государством. Примерять на Грузии российскую федератив¬ную модель — занятие бесплодное, пустое, бессмысленное...»
Тут впору развести руками — ну и логика! Только по ка¬ким критериям Л. Джахая определяет переход количества в качество, когда куча в его понимании перестает быть кучей? Тогда, когда ему это выгодно? Но если он отказывает в праве на самоопределение абхазскому народу, исходя из его чис¬ленности, не могут ли воспринять это как посягательство на их суверенитет многие всеми признанные государства, члены ООН, население которых значительное меньше?
Что же касается постоянной апелляции к факту нынеш-него численного превосходства в Абхазии грузин над абхаза¬ми, то как быстро забылось среди грузинской общественно¬сти (уже в 1918 году, когда 25-летний Виктор Нозадзе редак¬тировал «Сакартвелос республика» — официальную газету правительства Грузинской демократической республики), что писала грузинская пресса всего несколькими десятилетиями раньше, в 70—80 годы прошлого столетия. Трудно удержаться, чтобы не привести выразительный отрывок из статьи Г. Церетели в № 399 газеты «Дроэба» в 1873 году: «Как пре¬красно побережье Черного моря... Прежнего населения—чер¬кесов и абхазов - уже нет. Обстоятельства вынудили их по¬кинуть свою страну. Земли очень много и даже лучше, чем в некоторых наших местах... Так о чем же думает наш народ, почему до сих пор не догадался двинуться в эту страну? Го¬ворят, не могут бросить свою родину, свой уголок; но не мо¬жет же человек все время кучиться словно мухи в одном уголке, где нельзя ступить ногой, ведь все равно рано или по¬здно некоторым нашим людям придется покинуть свое село из-за отсутствия земли... Если человек скажет, что ему труд¬но бросить свой край, то где бы он не находился, разве Кав¬каз не наш край? Весь Кавказ является нашей землей, нашей страной. В стране Кавказ, на каком бы расстоянии друг от друга мы ни стояли, следует мысленно представить, что наша нога стоит на нашей земле, что мы находимся в нашей стра¬не. Поселимся ли мы хоть в стране черкесов, хоть в Дагеста¬не, везде наша родина». А вот что сообщал в № 12 газеты «Шрома» в 1882 году И. Чичинадзе: «...Заселение Абхазии и Черкесии детьми нашей страны должно считаться одним из прекраснейших явлений нашей жизни, которое должно радовать каждого доброжелателя нашего народа... Присылайте сюда побольше рачинцев, лечхумцев, верхних имеретинцев и мегрелов с горных мест... Считаю своей приятной обязанно¬стью сообщить, что те 63 человека, переселившихся из Лечхума.., о которых я ранее сообщал, ...очень хорошо живут, Дай Бог!»
Что ж, как говорят в таких случаях, отцы ели виноград, а оскомина у детей. Нынешнему поколению потомков рачинских, лечхумских и т. д. переселенцев в Абхазии, что гибли на фронтах грузино-абхазской войны, теряли кров, род¬ных и близких, приходится расплачиваться за легковерие (точнее, за желание быть обманутым) поколений своих пред¬ков. Сначала те дали уверить себя, что куда бы на Кавказе ни ступила их нога — это и есть их земля, их родина, потом— что они вообще появились в Абхазии раньше самих абхазов и даже, что абхазы — это просто «одно из грузинских пле-мен», подлежащее ассимиляции, как мегрелы и сваны...
Словом, можно сказать, что война в Абхазии была подго¬товлена всем ходом развития общественно-политической мысли в Грузии. В последние годы, как уже отмечалось, грузинская общественность взяла на вооружение другую, «бо¬лее либеральную» теорию — «двуаборигенности» абхазов и грузин в Абхазии. Ведь надо же как-то доказать себе и миру, что здесь тот самый случай, когда общие законы мировой ис¬тории и общежития народов не подходят... Правда, назвать хотя бы еще один пример подобного историко-правового нон-сенса грузинские ученые затрудняются. Больше того, когда им это выгодно, в Грузии подобную концепцию с возмущением отметают. Например, когда доказывают, что в Южной Осетии коренная нация — грузины, «Да и как можно, чтобы в одном и том же регионе было более одной коренной нации, это ведь абсурд! — заявляли в печати профессоры А. Силагадзе и Ш. Беридзе. — Коренной народ тот, кто создал этногосударственную систему региона. Все остальные позже при¬шедшие»*.
Что ж, лучше, пожалуй, относительно этноисторической ситуации в Абхазии не скажешь. Кстати, один абхазский врач сравнивал теорию двуаборигенности с теорией о возможности рождения ребенка от двух отцов...
...Если отбросить всю пропагандистскую шелуху, мы уви¬дим сегодня в Абхазии тривиальную войну за овладение «жизненным пространством», территорией. Очень похожее здесь было уже несколько столетий назад, когда в конце сред¬невековья Мегрельское княжество пыталось аннексировать восточную Абхазию. Тогда, правда, «позже пришедшие» ста¬рались в момент своих наибольших успехов удержаться не на Гумисте, а в 15 километрах восточнее, на реке Келасур. В итоге 30-летней войны во второй четверти XVII века с помо¬щью северокавказских братьев (и тогда тоже!) древняя гра¬ница Абхазского государства на Ингуре была восстановлена.
Тот «натиск на северо-запад» не удался. Абхазский народ уверен, что не удастся и этот.
В любом случае трезвомыслящим людям среди грузин¬ской интеллектуальной элиты все чаще приходится призна¬ваться себе, что в нравственном отношении Грузия эту войну проиграла... Задолго до поражения на поле боя.
Думается, рано или поздно, придется признать несправед¬ливость с грузинской стороны этой войны и всему грузинско¬му обществу. Людям трудно бывает объективно оценить про¬исходящее в том случае, когда это происходящее затрагивает их кровные интересы. Но вот тут-то и должен приходить на помощь метод исторических аналогий. Ибо, как сказано тысячи лет назад у Экклезиаста: «Что было, то и будет, что дела-лось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших до нас». Многое ли мы знаем, на¬пример, о судьбе словацкого народа? Между тем совпадения с «нашим случаем» здесь встречаются поразительные. По¬зволю себе небольшой исторический экскурс... С начала XI века территория нынешней Словакии входила в состав Венгерского королевства. И продолжали словаки жить «под венграми», весьма далеким от них этнически народом, ни много ни мало 900 лет (то есть неизмеримо больше того сро¬ка, который в общей сложности абхазы находились в составе Грузии). Так что ничего удивительного, что словацким про¬светителям конца XVIII—начала XIX века приходилось до¬казывать автохтонность словаков на их земле, бороться с политикой «мадьяризации» и утверждениями типа: «Словаки? Такого народа не существует». Когда в 1848—1949 годах в Австрийской империи, в которую входила и Венгрия, развер¬нулось национально-освободительное движение, лидеры вен¬герской революции своим резко негативным отношением к требованиям словацкой общественности, которые сводились по сути к идее федерализации Венгрии, оттолкнули от себя словацких политиков (ведь было даже распоряжение венгров об их аресте) и сделали их союзниками Вены. После распада Австро-Венгрии в 1918 году словаки объединились с другим западнославянским народом — чехами - в Чехословацкую республику (на ее территории в момент образования прожи¬вало 6,8 млн. чехов, 3,1 млн. немцев, 2 млн. словаков, 0,75 млн. венгров), и хотя этот союз был значительно более естественен и, казалось бы, прочен, без противоречий не обо¬шлось и здесь. Факт, который в советское время у нас всячески замалчивался: Гитлер ввел войска в марте 1939 го¬да в Словакию, «чтобы взять ее под защиту Германской им¬перии», после того, как она провозгласила свою независи¬мость. 1 января 1993 года Словакия, как известно, вновь, и на этот раз реально стала независимой, что лишний раз под¬тверждает мысль: существование государств - коммуналок редко бывает долговременным и стабильным. Резюме: кому сейчас придет в голову утверждение, широко бытовавшее еще в прошлом веке, что Словакия является «неотъемлемой частью Венгрии»? Но не покажется когда-нибудь столь же нелепой для всех подобная мысль применительно к Абхазии

и Грузии? История развивается по своим непреложным за¬конам, и никому не дано их отменить... Вот почему можно сказать, что тбилисское руководство в грузино-абхазской войне боролось не только против абхазов и их союзников, но и против естественного хода истории.