Ранний этап этногенеза адыгов

Адыги и близкородственные им убыхи, абхазы, абазины являются древнейшими жителями Кавказа.

Сложение древнеадыгских племен. В глубокой древности адыги (черкесы), убыхи и абхазы (абазины) составляли единую группу племен, имевших общее наименование и общий язык. Разделение общего для них языка-основы произошло в более позднее время - в середине II тысячелетия до н.э. и различия, имеющиеся между абхазским, убыхским и адыгским языками, сложились впоследствии - в результате их самостоятельного развития. Поэтому древнейшая история адыгов теснейшим образом переплетается с историческими судьбами убыхов, абхазов и абазин.

Около 5 тыс. лет тому назад древние предки адыгов, убыхов, абхазов и абазин занимали обширную территорию, которая охватывала центральные и западные части Северного Кавказа, все восточное и южное побережье Черного моря, а также значительную часть Малой Азии. По мнению ученых, на всей этой территории в III и II тыс. до н.э. проживали племена, непосредственно принадлежавшие абхазо-адыгской языковой группе, либо говорившие на языках, родственных абхазо-адыгским (109, с.13).

Одними из древнейших предков абхазо-адыгов, чьи имена до нас дошли, являются многочисленные племена хаттов и касков, проживавшие в III - I I тыс.до н.э. в Малой Азии.

Хатты занимали северные северо-восточные области Малой Азии, в районе изгиба р. Галис (ныне Кызыл-Ирмак в Турции). Они издавна имели более тесные связи с древневосточными цивилизациями и в III тыс.до н.э. у них отмечается резкий подъем культуры. Особенно заметен прогресс металлообработки, основанной на богатых рудных запасах Малой Азии. Именно им принадлежит заслуга изобретения способа выплавки железа из руды. В настоящее время уже установлено, что хаттское название железа, совпадающее с адыгским, было заимствовано в греческом, славянских, древнекитайском и др. языках

(119).

Во второй половине III тыс. до н.э. хатты находились на стадии сложения ранней государственности. У них уже были отдельные хорошо укрепленные города. Важнейшим из них был Хатти, располагавшийся на труднодоступном горном плато близ современной турецкой деревни Богазкей. Хатские города возглавляли военные вожди, которые в ряде документов называются царями. Так, например, в документах, относящихся к 2236 - 2200 гг. до н.э. упоминается царь Хатти - Памба, имя которого соответствует современным абхазским мужским и женским именам Памба и Пемба (123, с.143). В течение длительного периода, начиная с конца III тыс.до н.э (возможно, еще раньше) в области расселения хат-тов происходит активное проникновение чужеязычных племен, которых в настоящее время обычно называют "хеттами". Этими пришельцами были индоевропейские племена, называвшие себя "неситами". Еще в XIX в. их язык учеными был ошибочно назван "хеттским". Когда же в начале XX в. ошибка обнаружилась, было уже поздно - этот термин уже прочно вошел в науку. Во избежании путаницы решено было оставить за неситами название "хетты", тем более, что сами неситы для обозначения своего царства применяли термин "хеттский"- по его столице Хатти. Поэтому нельзя смешивать хеттов с хаттами, что, к сожалению, часто допускается. Под хеттами в настоящее время учеными подразумеваются индоевропейцы - неситы (см. 127, с.121-124). По уровню своего культурного развития пришельцы-неситы значительно уступали хаттам. От хаттов они заимствовали: название страны (город Хатти они именовали Хаттуса, а себя - "людьми страны хатти" или Хаттуси), умение выплавки железа, целый ряд элементов системы государственного управления - названия высших должностных лиц страны (в том числе царский титул и такие понятия, как "царица" и "царевич"), многие религиозные обряды, имена хаттских богов и т.д (15; 17; 127, с.118-200).Таким образом, хатты сыграли выдающуюся роль в образовании во II тыс. до н.э. могущественного хеттского царства, формировании его политической и религиозной систем, развитии высокой культуры (127, с.129, 152,153).

В начале II тыс. до н.э. здешние цари еще носили хаттские имена, но постепенно к середине XVII в. до н.э. хаттский язык был вытеснен и ассимилирован индоевропейским -неситским (хеттским). И хотя в это время основное население Древнехеттского царства состояло из тех же хаттов, они уже успели забыть свой язык и восприняли новый несит-ский (хеттский). Ученые объясняют это тем, что здесь индоевропейский язык получил широкое распространение, тогда как хаттский же оставался в какой-то степени раздробленным и изолированным (127, с.126).

Тем не менее, памятники хаттского языка дошли до нас благодаря тому, что на нем были записаны тексты религиозного характера. В клинописных текстах царского архива Хеттского царства они обозначаются пометкой "хаттили" (по-хаттски). Некоторые хатт-ские тексты даются в переводе и на хеттском (неситском) индоевропейском языке.

Оказывается, что хеттские жрецы, совершая ритуалы и богослужения, читали тексты на более древнем хаттском языке и давали им перевод на своем.

В результате длительного изучения хаттских текстов крупными советскими и зарубежными специалистами (И. М. Дунаевской, И. М. Дьяконовым, В. В. Ивановым, В. Г. Ардзинба, Э. Форрером, Э. Ларошем, А. Камменхубер, Х. З. Шустером и др.) установлено значение многих слов, выявлены некоторые особенности грамматического строя хатсского языка. Все это позволило окончательно определить генетическое родство хатт-ского и абхазо-адыгского языков (15; 16; 17; 107; 108; 109; 120; 127; 213; 214).

Помимо языкового родства, ученые давно обратили внимание на значительное сходство древних религиозных верований (отдельные названия хаттских и абхазо-адыгских богов совпадают и по форме и по кругу их деятельности (например, хаттский бог "Уашхо" и древний адыгский Уашхъуэ) и хаттских мифов с некоторыми сюжетами нартского эпоса абхазо-адыгов (борьба бога грозы со змеем, образ бога-кузнеца и др.).

Но самое интересное то, что у хурритов (одни из древнейших предков нахско-дагестанских народов), с которыми хатты Малой Азии смешивались и имели тесные связи, существовал миф о рождении героя из скалы, подобно тому, как из камня родился нарт Сосруко. В другом тексте из Хеттского царства содержится рассказ о том, как колесо отрезало ноги герою (190, с.141-145). Как здесь не вспомнить того же Сосруко, гибель которого тоже была связана с колесом - жан-шерхъ, лишившего его ног.

И, наконец, нельзя не отметить, что древнее имя хатти до сих пор сохранилось как основа одного из адыгских субэтносов хьат-ыкьуеий -"хатукай".

С древним самоназванием хаттов связаны скорее всего и многочисленные адыгские фамилии, как Хьэтэ "Хата", Хьэткъуэ "Хатко", Хьэту "Хату", Хьэтай "Хатай", Хьэтыкъуэ "Хатуко" и т.д.

С именем хаттов следует соотнести и названия дежурного по войску - Шухьэтий (шу - всадник + хьат), зафиксированного Хан-Гиреем (331, с.278), организатора и церемониймейстера адыгских обрядовых плясок и игр - Хьэтыяк1уэ (хьат + к1уэ) "Хатияко", который по своим обязанностям весьма напоминает "человека жезла" - одного из главных участников ритуала и праздников в царском дворце Хеттского государства (16, с. 117-118).

Все это свидетельствует о том, что хатты принимали участие в формировании адыгов как один из компонентов.

Каски. Ближайшими соседями хаттов на северо-востоке Малой Азии являлись многочисленные и воинственные племена каски иди кашки, известные в хеттских, ассирийских, урартских исторических источниках на протяжении почти II и начале I тысячелетия до н.э. Они жили вдоль, южного побережья Черного моря от устья реки Галис по направлении к Западному Закавказью, включая и Колхиду. Каски играли важную роль в политической истории Малой Азии. Они совершали далекие походы и во II тыс. до н.э. им удалось создать мощный союз, состоявший из 9-12 близкородственных племен. Документы Хеттского царства этого времени полны сведениями о постоянных набегах касков. Им даже одно время (в начале ХГУ в. до н.э.) удалось захватить и разрушить Хаттусу.

Видимо, поэтому хетты-неситы называли их пренебрежительно - "кочевниками" и "свинопасами", хотя это было совсем не так (127, с. 118). Уже к началу II тыс. у касков были постоянные поселения и крепости, они занимались земледелием и отгонным скотоводством.

Правда, по свидетельству хеттских источников до середины ХУП в. до н.э. у них еще не было централизованной царской власти. Но уже в конце ХУП в. до н.э. в источниках есть сведения, что ранее существовавшие порядки у касков изменил некий вождь Пихху-нияс, который "стал править по обычаю царской власти"(127, с.149; 190, с.178).

Анализ личных имен, названия племен и населенных пунктов на территории, занятой касками, показывает, по мнению ученых (Г. А. Меликишвили, Г. Г. Гиоргадзе, И. М. Дьяконова, Ш. Д. Инал-Ипа и др.), что они по языку были родственны хаттам (75, с.201; 127, с.118-119; 213; 214).

С другой стороны, племенные названия касков, известные по хеттским и ассирийским текстам, многие ученые связывают с абхазо-адыгскими. Так, само имя каска (кашка) сопоставляется с древним названием адыгов - касоги (кашаги - кашаки - древнегрузин-ских хроник, кашак - арабских источников, косог - древнерусских летописей).

Другим названием касков, по данным ассирийских источников, было "абешла" или "апешлайцы", которое совпадает с древним названием абхазов (апсилы - по греческим источникам, апшилы - древнегрузинских летописей), а также с их самоназванием - апс-уа (127, с.119).

Хеттские источники сохранили нам еще одно название каскского круга племен -паххува и имя их царя - Пиххунияс. Ученые нашли удачное объяснение и имени паххува, которое оказалось связанным с самоназванием убыхов - пёкхи, пёхи (75)

Но когда и каким образом малоазийские пленена хаттов и касков оказались на Северо-Западном Кавказе, где в дальнейшем шло сложение абхазского и адыгского этносов?

Ученые считают, что в III тыс. до н.в. в Малой Азии, в результате складывания классового общества и активного проникновения индоевропейцев - неситов происходит относительное перенаселение, что создало предпосылки передвижения части населения в другие области. Группы хаттов и касков не позже III тыс. до н.э. значительно расширили свою территорию в северо-восточном направлении. Они заселили все юго-восточное побережье Черного моря, включая Западную Грузию, Абхазию и далее на севере до Прику-банья. Следы такого расселения документируются также и географическими названиями абхазо-адыгского происхождения (Супса, Ачква, Акампсис, Арипса, Апсарея, Синопэ и др.), распространившимися еще в те далекие времена в приморской части Малой Азии и на территории Западной Грузии (88, с.428,429; 89, с.122,123)

В Прикубанье, благодаря знакомству с достижениями древне-восточных цивилизаций и активным связям со своими сородичами в Малой Азии, древние абхазо-адыгские племена смогли оказать значительное влияние на дальнейшее развитее культуры местного населения, с которым они, кстати, находились в родстве (109, с.13). В результате здесь сложилась яркая и самобытная майкопская культура III тысячелетия до н.э. (220, с.376 и сл.). Именно поэтому наблюдается удивительное совпадение в обряде погребения могущественного вождя в Майкопском кургане и царских гробниц хаттов в Аладжа-Хююке Малой Азии. И там, и здесь над прахом погребенных был воздвигнут роскошный балдахин, украшенный одинаковыми золотыми бляшками и литыми фигурками бычков. Совершенно одинаковы и серебряные трубки, поддерживавшие балдахин, и другие предметы роскоши: золотые штампованные пластинки в виде львов, серебряные и золотые сосуды и т.д.

Во второй половине III тыс. до н.э. племена майкопской культуры - древние предки адыгов - расселились в восточном направлении до границ современного Дагестана. Это было вызвано не только социально-экономическим и культурным развитием, но и участившимися столкновениями между различными племенными объединениями внутри абхазо-адыгской языковой группы. Особую роль в данном случае сыграли племена, строившие для своих умерших дольмены, которые не только частично смешивались с населением майкопской культуры, но и оказали на него давление, отчего оно стало ускоренно продвигаться на восток - в бассейн р. Терека. Сами же строители дольменов, двигаясь вслед за майкопскими племенами, заходили далеко за пределы Прикубанья - вплоть до районов Кабардино-Пятигорья включительно (204, с.44-46; 205, с.316, 317). С их участием или под их влиянием были сооружены дольмены в районе Железноводска, Нальчикская гробница, дольменовидные постройки у с. Кишпек.

Все это свидетельствует о том, что уже в III тысячелетии до н.э. первичная территория расселения предков племен абхазо-адыгской языковой группы простиралась довольно широко - от центральной части Северного Кавказа до восточной Малой Азии, включая все юго-восточное Причерноморье (110, с.13). Естественно, такое расселение на большой территории не могло не привести к обособлению отдельных племенных группировок, к появлению локальных (местных) различий внутри древней абхазо-адыгской культурной общности. Немаловажное значение имело такое влияние и воздействие окружающих племен, с которыми вступали в тесные и длительные взаимоотношения древние предки абха-зо-эдыгов. И действительно, с конца III тыс. до н.э. в пределах распространения майкопской культуры археологи считают возможным выделить две большие группы памятников - прикубанскую (западную) и терскую (восточную), которые скорее всего отражают наличие двух крупных племенных объединений. То же самое отмечается и для дольменной культуры. По особенностям конструкции среди дольменов выделяются две группы - северо-западная и юго-восточная, причем первая из них охватывает районы основного проживания адыгов, а вторая совпадает с территорией, занятой в настоящее время абхазами (205, с.323). Это значит, что, возможно, именно тогда наметились признаки размежевания абхазо-адыгской общности на собственно абхазские, убыхские и адыгские племена. Со временем этот процесс углубился, в результате чего где-то в середине II тыс. до н.э (а по мнению некоторых ученых, возможно, еще .раньше - в конце III тыс. до н.э.) произошел распад абхазо-адыгского единства: при этом диалекты древнеабхазского и раннеубыхско-го закрепились на Черноморском побережье, а древнеадыгские - на Центральном и Северо-Западном Кавказе. Сравнительно поздно последовал распад древнеадыгского языка на западноадыгский (адыгейский) и восточноадыгский (кабардинский).

Важнейшей вехой в формировании древнеадыгских племен явилась эпоха поздней бронзы и раннего железа, когда произошло сложение основных культур, непосредственных предков адыгов. В это время на Северо-Западном Кавказе сформировалась Прикубан-ская культура, а на Центральном Кавказе - Кобанская. Каждая из них имела свои собственные корни и истоки в предшествующей, "северокавказской культуре" II тыс. до н.э., которая, в свою очередь, была тесно связана своим происхождением с майкопской. Поэтому неудивительно, что и прикубанская и кобанская культуры, хотя они являются самостоятельными, во многом проявляют значительное сходство.

Сейчас можно сказать общепризнанным то, что кобанская культура и ее локальные (местные) различия формировались и развивались на культурной основе разных по своему происхождению кавказских племен. В частности, особую роль в образовании отличительных особенностей западного варианта (охватывал районы к западу от р. Баксан до Верхнего Прикубанья, а также Пятигорье) кобанской культуры сыграли племена древне-адыгского круга - отдаленные потомки проживавших здесь с III тыс. до н.э. майкопских племен (349, с.54-56).

Встречающиеся в этом районе погребальные сооружения в виде массивных каменных ящиков обнаруживают непрерывную линию развития и уходят своими корнями к дольменовидным гробницам III тыс. до н.э (Нальчикская, Кишпекская и др. гробницы). В Верхнем Прикубанье традиция сооружения настоящих дольменов сохранилась почти до самого конца II тыс. до н.э. Верхнее Прикубанье и район Пятигорья были особой зоной, где кобанская культура в значительной степени смешивалась с прикубанской, связанной с западным массивом древнеадыгских племен.

Именно здесь, в пределах прикубанской культуры в начале I тыс до н.э. сложилась культура племен - прямых предков современных адыгов. Это были многочисленные племена меотов и синдов - далекие потомки "майкопцев" и строителей дольменов. Об этом свидетельствуют многочисленные археологические материалы, указывающие на непрерывный процесс развития культур древнего населения Северо-Западного Кавказа с эпохи ранней бронзы до эпохи железа. Так, например, на территории расселения синдов, торетов и керкетов, ахеев и зихов раскопаны подкурганные дольменообразные каменные ящики VII-IV вв. до н.э. Происхождение их от кавказских дольменов эпохи ранней бронзы более очевидно, поскольку здесь имеются все характерные черты этого погребального сооружения: пазы для сборки ящика и отверстие в передней стенке (147, с.232). Все это говорит об общности происхождения меотских племен и синдов. Подтверждается это и письменными источниками. Античные авторы единодушно считали синдов родственными меотам, хотя упорно выделялись среди прочих меотских племен. Это было связано не только с особенностями их быта и обряда, но и с тем, что синды раньше всех подверглись значительному греческому влиянию.