Айалон Д. Заметки по упражнениям и играм фурусиййа в мамлюкском султанате

Мамлюкские исторические источники содержат много больше полезной инфор¬мации по военной проблематике чем, возможно, все другие мусульманские сред¬невековые источники вместе взятые. Значительную долю в военной проблема¬тике занимают подробные описания уп¬ражнений фурусиййа. Среди всех мамлюкских хронистов наибольшее внима¬ние вопросам фурусиййа уделял Ибн Тагри Бирди, сын главнокомандующего (атабак ас-асакир) мамлюкской армией при Фарадже. Его познания в военной сфе¬ре далеко превосходят представления любых других мамлюкских историков. Более того, его личный авторитет среди мамлюков базировался на знании фурусиййи. Согласно его биографу Ахмаду ибн Хусейн ат-Туркумани ал-Ханафи, этот хро¬нист был великолепен во владении копь¬ем, в стрельбе по бирджас, в игре в поло, а также в тех конных играх, что обычно устраивались во время процес¬сии Махмаля. Он обучался всему этому у величайших авторитетов своего време¬ни. Ибн Тагри Бирди сам упоминает час¬то о своем мастерстве фурусиййа. Со¬гласно ему, он обучился многим секре¬там у эмира Акбуги ал-Тимрази, величай¬шего мастера его времени. Эти секреты скрывались от всех, но были открыты ему Акбугой по той причине, что они были сводными братьями. Автор участво¬вал в упражнениях с копьем, сопутствующих церемонии Махмаль, под руковод¬ством эмира Йалхуджи мин Мамиша, ко¬торый командовал этими играми на про¬тяжении 30 лет подряд. Ибн Тагри Бир¬ди уверяет также, что его знание фурусиййи не уступало мастерству лучших знатоков его времени; что он ввел неко-торые новации в упражнения с копьем; и что султан советовался с ним по пово¬ду церемониальных инноваций и воспринял его взгляд по этому предмету.
Определенные трудности возникают при толковании термина фурусиййа. Лучшее определение, которое может быть вос¬принято ориенталистом, дано А. Н. Поляком: «Фурусиййа — это совокупность тех качеств, которыми должен обладать ры¬царь; но это слово скорее имеет смысл «физическая культура», чем «рыцарство»: среди его отраслей мы обнаруживаем правильное пользование поводьями и шпорами, знание пород коней и ухода за ними, умение лечить коня, борьба, ко¬пейный бой, метание дротиков, стрельба из лука и изготовление лука и стрел, и пр.» (Poliak A. N. Feudalism in Egypt, Syria, Palestine and the Lebanon, 1250-1939. – L., 1939, р. 15). Возможно, было бы более верным ска¬зать, что фурусиййа включает в себя все то, что делает из человека, поса¬женного на коня, мастера верховой езды и кавалерийской войны.
В мамлюкских источниках содержит¬ся одно подробное определение фурусиййи, принадлежащее Ибн Тагри Бир¬ди. Отмечая, что данное понятие отлич¬но от таких понятий как доблесть и мужество, он писал: «Фурусиййа — это нечто отличительное от храбрости и доблести, поскольку смелый человек может сразить своего противника одной лишь своей отвагой, тогда как фурусиййа — это всего лишь умение управлять ко¬нем и в атаке, и в отступлении, и всад¬ник должен знать, что предпринять со своим конем во всех возможных случа¬ях; а также умение обращаться с оружи¬ем, так как это заведено среди людей, искушенных в этом искусстве».
Различие между фурусиййа и храброс¬тью может быть также проиллюстриро¬вано на основании характеристики, дан¬ной Ибн Тагри Бирди Акбуге ал-Тимрази: «Его смелость в битве была не столь велика, как его знание различных при¬емов фурусиййа».
Узкое техническое значение термина фурусиййа было, вероятно, известно или актуально только среди экспертов. Не секрет, что Ибн Тагри Бирди отделяет такие понятия как доблесть и фурусиййа друг от друга. Но ряд таких мамлюкских авторов, как Ибн Хаджар ал-Аскалани, ас-Сахави и пр., которые не были столь интегрированы в военные дела, обычно используют термин фурусиййа в двух смыслах. Иногда, фурусиййа употребля¬ется даже в значении «высокоморапьный характер» или «рыцарство», как, напри¬мер, в следующем случае. Эмир Судун ал-Алаи был отмечен как обладатель высокой степени фурусиййа из-за того, что спас жизнь высшему османскому генералу после того, как пленил его в сражении (Ахмад-бек ибн Харсак, кото-рый описан как один из наиболее знаме¬нитых военачальников османского султа¬на, был взят в плен в великой битве между мамлюкской и османской армия¬ми, в которой османы были полностью разбиты и, согласно мамлюкскому источ¬нику, оставили 40000 трупов на поле битвы. Ибн Харсак и другие османские военачальники были в цепях доставле¬ны в Каир, но, как только был заключен мир, они все были отправлены обратно в Константинополь).
Во всех случаях, термин фурусиййа не употреблялся самостоятельно, но всегда во взаимосвязи с другими понятиями. Среди наиболее частых комбинаций фунун aл-фурусиййа и анва ал-фурусиййа, т.е. «отрасли», «виды» или «искусства» военных упражнений.
Упражнения с копьями (включая те, что демонстрирова¬лись во время процессии Махмаля). Копейщики (rammaha), которые избирались из числа султанских мамлюков, ехали сразу вслед за вышеперечисленными участниками. Они были облачены в стальные кирасы, покрытые цветным шелком; их кони были покрыты стальными доспехами (barkustuwanat) и боковыми покрывала¬ми из кожи, как во время сражения. Эти мамлюки имели копья, к которым были прикреплены султанские штандар¬ты (shatfat sultaniyya), и они демонстри¬ровали приемы копейного боя на манер настоящего сражения. Среди них нахо¬дились несколько мальчиков, каждый из которых, стоя в седле, манипулировал двумя копьями сразу. Иногда эти мальчи¬ки становились на деревянную подкову, помещенную на остриях двух сабель. Обычно конные упражнения во время Махмаля сопровождались фейерверками. От цитадели Махмаль шествовал к Фустату, пересекал его и возвращался к под¬ножию цитадели. На обратном пути из Фустата копейные упражнения демонст¬рировались еще раз, но в меньших масштабах. На протяжении всей процессии громко били в барабаны, которые не¬слись вслед Махмалю. Этот маршрут из¬бирался для процессии Махмаля только в месяце Раджаб. В месяце Шаввале Махмаль, вместо отправления к Фустату, направлялся прямо к ал-Райданиййе, че¬рез ворота Баб ал-Наср, и оттуда прямо в Хиджаз.
Число копейщиков, участвовавших в процессии Махмаль, равнялось 40. Они именовались ап-раммаха. Их командир обозначался одним из следующих терми¬нов: mu'allim al-rammaha; bash al-rammaha, bash al-arba'in, bash al-Mahmil или mu'allim al-Mahmil. Он назначался из числа эми¬ров сотни. Он имел четырех заместите¬лей, называемых bashat. Каждый из них был в ранге эмира десятка и руководил группой в десять копейщиков. Одежда участников была красной.
Их тренировки проходили в Булаке или близ Биркат ал-Хабаш на протяжении сорока дней, предшествующих процес¬сии. Они тренировались дважды в день — утром и в полдень. После того, как завершалась процессия mu'allim al-rammaha и четверо bashat получали шубы почета (khila', ед.ч. khil'a). Иногда быва¬ет затруднительно утверждать участие rammaha в демонстрации копейных уп¬ражнений Махмаля даже для периода, когда они предпринимались регулярно. Участию rammaha, например, могло по¬мешать приготовление к предстоящей военной экспедиции. Во время празднеств Махмаля многие из султанских мамлюков наряжались в комические или страшные шутовские одеяния. Эти «шуты», которых называли «дьяволы (afarit) Махмаля» позволяли себе различные выходки по адресу горожан. Зачастую власти пре¬пятствовали таким проделкам и запре¬щали ношение оружия и посохов мамлю¬кам и всем прочим после захода солнца.
На протяжении XV столетия представ¬ление этих упражнений прерывалось на длительные периоды. Этому было две основных причины: 1) снижение интере¬са к играм; 2) скандалы и несчастные случаи, сопровождавшие представление. Султан Джакмак отменил упражнения в 1444 году по этим же соображениям. Отмена этой освященной веками прак¬тики сильно осуждалась местным населением, которое порицало Джакмака за его действие. В апреле 1453 г. султан Инал, только что наследовавший трон, возобновил игры, но имел при этом боль¬шое затруднение при поиске подходяще¬го руководителя, так как этот вид игры был почти забыт в то время. Упражне¬ния демонстрировались без перерыва с 1453-го по 1467 г., когда султан Хушкадам еще раз упразднил их. Они не во¬зобновлялись все долгое правление сул¬тана Каитбая (1468-1495 гг.).
Султан Кансав ал-Гаури (1501-1516 гг.) возобновил упражнения Махмаля как часть своей общей политики по повыше¬нию уровня игр фурусиййа. Он считал, что демонстрация фурусиййа оказывает большое впечатление на правителей дру¬гих стран. Хотя он сохранил традицион¬ную схему команды участников (т.е. mu'allim al-rammaha, четверо bashat и сорок всадников), он ввел одно очень важное изменение, отбирая членов ко¬манды не среди рядовых султанских мам-люков, а среди своих отборных телох¬ранителей (al-khassakiyya). Rammaha-khassakis получал высокий социальный статус и высокую плату — обстоятель¬ства, которые вызывали зависть у ос¬тальных мамлюков. Возобновление игр сильно возвысило престиж ал-Гаури сре¬ди населения его королевства, кото¬рое громко восхваляло его за это дей¬ствие (Надо отметить, что мамлюкские писатели были очень чувствительны к отмене или возобновлению добрых ста¬рых обычаев», включая те из них, что были связаны с играми фурусиййа. Ас-Сахави с глубоким сожалением отмечает тот факт, что скачки на ипподроме, уп-раздненные султаном Баркуком во время его второго правления, не были возоб¬новлены вплоть до его (автора) времени и добавляет, что это портит великоле¬пие одного из наиболее благородных королевств. Ибн Ийас, сожалея о разру¬шении мамлюкских институтов османскими завоевателями Египта, с особенной горечью говорит об упразднении игр фурусиййа). С этих пор и до самого кон¬ца мамлюкского правления игры Махма¬ля проводились регулярно и с большой помпой.
Из той отрывочной информации, име¬ющейся по копейным играм и по тем изменениям, которым они подверглись, могут быть приведены следующие сведе¬ния:
1) В правление Муаййад Шайха обы¬чай был таков, что когда бы султан не предпринял копейные упражнения, толь¬ко ученики двух мастеров (mu'allim) мог¬ли быть задействованы в его присут¬ствии. Вышеназванный султан требовал от каждого мастера участвовать в упражнениях на стороне его учеников. Две противоборствующие группы всадников становились лицом друг к другу в две линии. Во главе каждой линии, с право¬го фланга, становился мастер. Два мас¬тера были первыми, кто выезжал впе¬ред от каждой стороны и вступал в по-единок. Затем в поединок вступали их заместители, затем первые ученики от каждой группы и так до последнего уче¬ника в каждой линии. В 1420 г. этот же султан приказал проводить эти упражне¬ния каждый понедельник и субботу. Они назывались khismaniyya или mukhasama.
2) В феврале 1464 г. султан Хушка-дам прибыл в Биркат ал-Хабаш с целью проследить за тренировкой rammahat al-Mahmil. После завершения упражнений эмир Каитбай, руководитель церемонии, построил rammaha в одну линию, сам расположился посредине с двумя замес¬тителями (bashat) по правую сторону и двумя по левую. Затем по его команде все, исключая его самого и его четырех заместителей, спешились. Когда он уда¬рил в ладоши во второй раз, те, кто спешились, как один человек поцелова¬ли землю. Когда он ударил в третий раз, они вновь сели верхом и оставались на своих местах. Затем командующий с четырьмя своими помощниками выехали вперед, спешились и поцеловали землю перед султаном. Затем помощники выс¬тупали вперед один за другим и целова¬ли султанскую ногу. Затем командую¬щий сделал то же самое. Султан был очень сильно доволен этой церемонией и спросил Ибн Тагри Бирди существова¬ла ли такая церемония при ранних мам¬люкских султанах (muluk al-salaf). Исто¬рик ответил отрицательно и порекомен¬довал утвердить это достойное похвалы нововведение. Султан ал-Гаури вторично ввел эту же церемонию в связи с его восстановлением игр фурусиййа.
3) Их постоянное занятие с копьем и другими похожими упражнениями приво¬дило к серьезным нарушениям в виду того, что они подолгу находились в сед¬ле и не нагружали ноги. Хорошо извест-ный пример этого — Куркмас ал-Шабани ал-Насири, который был великим масте¬ром фурусиййа и человеком необыкно¬венной храбрости, но был медлителен в ногах. Всякий раз, как он хотел поворо¬тить своего коня, тот не менял своего направления и Куркмас таким образом оказывался в ситуации, когда жизнь его зависела от милости его противника. Согласно Ибн Тагри Бирди, многие из известных всадников ранних поколений малюков, такие, например, как атабек Инал ал-Йусуфи и наместник Триполи Йунус Балта, страдали от того же недо¬статка. Затем он заключает: «...это было тем, что часто случается у всадников как результат их чрезмерности в верхо¬вой езде и их занятий фехтованием и копейным боем».
Поло. Игра в поло была достаточно рас¬пространенной при дворе аййубидских султанов. В мамлюкском султанате она была одной из наиболее популярных из игр фурусиййа. Султаны Айбак и Байбарс I (последний в начале своего прав¬ления) играми в поло на Майдан ал-Лук. Байбарс начал играть в поло в 1261 г., т.е. вскоре после его восшествия на трон, и с тех пор он играл в поло регулярно, каждую субботу и вторник. Когда он построил ал-Майдан ал-Захири игра была перенесена на новый майдан. Преемники Байбарса играли в поло на этом майдане до правления ал-Насира Мухаммада ибн Калауна. Этот последний играл в поло на Майдан ал-Кабир. Он приезжал на майдан три субботы подряд после пол¬новодья Нила. Он прибывал на иппод-ром утром в сопровождении своих эми¬ров и все они отправлялись для отдыха во дворцы, сооруженные по краям ип¬подрома. Они начинали играть после по¬луденной молитвы. Обычно султан ро¬нял умышленно свой шест для поло во время игры, а игрок, который был дос¬таточно быстр, чтобы поднять его пер¬вым, получал от него шубу почета. Поиг-рав еще некоторое время султан выхо¬дил из игры, тогда как эмиры продолжа¬ли до призыва (adhan) к после полуденной молитве (salat al-'asr). Затем вся партия возвращалась в цитадель. В тот день, когда игры в поло стартовали на ал-Майдан ал-Кабир одинаковые письма были разосланы всем наместникам коро¬левства, объявляя открытие сезона. В добавление к письму, наиболее важные наместники получили от султана коней и повеление начать игры в их провинци¬ях. Сезон поло начался в этих провин¬циях по получении этого приказа. В 1347 г. султан ал-Музаффар Хаджжи ввел обыкновение играть в поло каждое вос¬кресенье и вторник на ипподроме, нахо¬дившемся у подножия цитадели, тогда как по субботам он обычно выезжал на ипподром, расположенный на берегу Нила.
Начиная с последних дней второго правления Баркука сильно прогрессиру¬ющая игра в поло была подвергнута сокращениям и ограничена в «пределах ипподрома, где в нее обычно и играли». Были отменены письма, информирующие наместников об открытии сезона поло. Во времена Халила ибн Шахина ал-Захи¬ри эмиры сотни и эмиры сорока играли в поло во дворе цитадели. Они были разделены на две группы, одной из ко¬торых предводительствовал султан, а другой — главнокомандующий (atabak al-'asakir). В черкесский период в поло иногда играли в Биркат ал-Хабаш. Важ¬ным поводом для игры в поло был пере¬ход султана и его эмиров от зимних одежд к летним.
Игра кабак («тыква»). Игра кабак была очень популярна в период Бахри и, особенно, в правление Байбарса I, Калауна (678/1279-689/1290) и ал-Ашраф Халила (689/1290-693/1295). В черкесский период этой игрой пренебрегали даже в большей сте¬пени, чем прочими играми, и насколько у меня была возможность изучения ис-точников, любое упоминание этой игры полностью исчезло в современных ис¬точниках почти до самого конца мамлюкского правления. Эта игра была реа¬нимирована ал-Гаури вместе с другими играми фурусиййа, но даже при этом султане она упоминается редко. Литера¬турное значение термина кабак — «тык¬ва». Согласно ал-Макризи Kabak состоял из очень высокой перекладины или план¬ки (khashaba), установленной на пустой площади. На конце перекладины закреплялся деревянный круг. Мамлюки мета¬ли стрелы через окружность в круге с намерением поразить мишень помещен¬ную там. Ибн Тагри Бирди дает несколь¬ко другое определение. Он говорит, что кабак представлял собой высокую мачту, на вершине которой была закреплена тыква, сделанная из золота или серебра. Внутрь «тыквы» помещался голубь. Всад¬ник выезжал в направлении мишени и на скаку стрелял в нее. Если он поражал мишень и заставлял взлететь голубя, он получал шубу почета и «тыкву» в каче¬стве приза. (Определения и Макризи, и Ибн Тагри Бирди уже были приведены Катрмером, Quatremere, II, 243. Steingass (Persian-English Dictionary) дает следую-щее определение кабака: «Любое расте¬ние или фрукт семейства тыквы; шест, помещенный посреди палестры с окруж¬ностью, закрепленной на вершине, служащей в качестве мишени для лучни¬ков; согласно другим источникам, игра, целью в которой было попасть стрелой в подвешенную тыкву»). В 692/1293 г. эмир Бадр ад-Дин ал-Байсари изобрел спе¬циальное седло, задняя часть которого была очень низкой и использовал его на играх кабак в ходе одного из больших празднеств того года. Все стрелки, как заведено, стреляли по кабак в тот мо¬мент, когда они равнялись с его мачтой. Поэтому, когда ал-Байсари достиг этой точки и проехал ее без выстрела, это было расценено как то, что он упустил возможность; но неожиданно он накло¬нился назад так, что его голова легла на крестец коня, затем он пустил свою стре¬лу, поразив «тыкву» и разбив ее. Игра кабак часто демонстрировалась с огром¬ным размахом и большой пышностью по случаю рождения или обрезания сыно¬вей султана и великих эмиров.
Другие игры. Булава (dabbus) в источни¬ках упоминается редко. Фехтование (darb al-sayf) упоминается довольно часто, ког¬да источники перечисляют funun al-furusiyya, но говорить о нем что-либо конкретное затруднительно. Игры бирджас часто упоминаются, но без какой бы то ни было подробной информации1. Это обстоятельство тем более неутеши¬тельно, что лук был главным оружием мамлюков и был много более важнее в битве, чем копье.
Э.У.Лэйн (Edward William Lane. The Manners and Customs of the Modern Egyptians. — L., Toronto, Mew York, 1923) в пересказе романа об Абу Зайде гово¬рит о главном герое Баракате: «Он рано проявил себя как всадник и проявил небывалую ловкость в игре бирджас, а это такая же игра как современный джерид, когда всадники, преследуя друг друга, мечут дротики из пальмовых ве¬ток». В своем определении бирджас Дози (Dozy) ссылается только на Лэйна. Steingass определяет burdjas или bardjas как «мишень для стрельбы, специально поднятую высоко в воздух». Согласно Рэдхаузу (Redhouse) это «мишень для стрельбы». Несмотря на то, что источни¬ки часто говорят об играх для стрел¬ков, они не предоставляют подробнос¬тей, характеризующих эти игры.
БОРЬБА (sira). Борьба, в отличие от дру¬гих видов игр не упоминается, насколь¬ко можно судить по источникам, в числе тех игр, которые представлялись публич¬но, но это быть может совершенная слу¬чайность.
ШАХМАТЫ (Shitranj). Игра в шахматы была очень популярной среди мамлюков. Ибн Тагри Бирди говорит, что «мамлюки иг¬рают в шахматы очень часто». Несмотря на то, что игра в шахматы не может быть причислена к играм фурусиййа ни в каком смысле этого слова, мастерство в шахматах рассматривалось как досто¬инство, заслуживающее быть упомяну¬тым бок о бок с мамлюкской образован-ностью в сфере фурусиййи. Так, об эми¬ре Алтунбуге ал-Джавили сообщается, что он выделялся среди своих товарищей-мамлюков по физической красоте, своим мастерством в копейных упражнениях и фурусиййе, своей одаренностью и мас¬терством в таких играх как шахматы и трик-трак. Во время ночного дежурства в цитадели или во время военных кам¬паний султанские гвардейцы обычно за¬нимали себя чтением Kur'an(a), игрой в шахматы и трапезой с целью не впасть в сонливое состояние.
Величайшие мастера фурусиййи. Мастер фурусиййа именовался mu'allim. Если он был экс¬пертом в использовании копья, он назы¬вался mu'allim al-rumh (или rammah). Если он был экспертом в применении лука и стрел, он назывался mu'allim al-nushshab,

и т.д. Термин ustadh с тем же смыслом также употребляется время от времени в мамлюкских источниках, но наиболее часто он фигурирует в технической во¬енной литературе (См.: Kitab fi'Ilm al-Furusiyya).
Как говорилось выше, фурусиййа про¬цветала в мамлюкском султанате глав¬ным образом при Бахритах. Несмотря на это список мастеров за этот период весь¬ма незначителен. Вместе с тем, значи-тельно больше известно о мастерах чер¬кесского периода, когда фурусиййа пребывала в упадке. Здесь вновь мы долж¬ны поблагодарить Ибн Тагри Бирди, ко¬торый является нашим главным источ¬ником информации о мастерах этого периода.
Мастера периода Бахри. Из специальных трак¬татов по фурусиййи известно, что вели¬чайшим мастером мамлюкского периода был Наджм ад-Дин Аййуб ал-Раммах, ко¬торый умер в 694/1294-5 году. Он, как полагают, составил четыре книги по фурусиййи. Действительно ли он напи¬сал эти книги выяснить сейчас весьма затруднительно. Ritter и Brockelmann придерживаются того мнения, что все работы этого мастера, сохранившиеся до сего дня, дошли до нас в виде поздней¬ших переделок его оригинальных работ. Многочисленные манускрипты этих пере¬делок обнаружены в различных европей¬ских и восточных библиотеках. Этот же мастер известен также под именем Наджм ад-Дин ал-Ахдаб Хасан ал-Раммах. Но, что наиболее удивительно, что этот великий мастер, которого составители поздних мамлюкских трактатов по фурусиййи описывают как авторитета первостепен¬ной важности и цитируют с величайшим уважением, не упоминается во всей мамлюкской литературе, кроме этих тракта¬тов.
Некоторые из наиболее знаменитых мастеров периода Бахри: Anas, сын сул¬тана ал-Адил Китбуги (694/1294-696/1296). Он считался величайшим экспер¬том фурусиййа своего времени, и был особенно великолепен в стрельбе из лука. Для стрельбы он пользовался луком, ве¬сящим 180 (египетских) ratls.
Мухаммад ибн Бактимур ал-Джукандар (умер 710/1310). Он был искуснейшим игроком поло своего времени, исключая Ала ад-Дина Катлиджа. Когда эти двое принимали участие в состязании, то на площадке творились чудеса.
Мастера черкесского периода. Величайшим мас¬тером копья в правление Баркука был Йунус ал-Асирди ал-Раммах. Он имел ранг эмира сорока. Он был казнен в 792/ 1390 г.
Наиболее знаменитым мастером копья в правление сына Баркука, ан-Насир Фараджа, был эмир Судун Таз (Taz), глав¬ный султанский конюший. Сила его ко¬пейного удара и его устойчивость в сед¬ле были общеизвестны. Он был также известен своей скоростью передвижения и той ловкостью, с которой управлял конем. Он был казнен в 805/1403 г.
Султан ал-Муаййад Шайх был великим мастером копья и игр бирджас, а также фехтования и стрельбы из лука. Он ни¬когда не отказывал себе в удовольствии поучаствовать в представлениях фуру-сиййа, организовывавшихся им на высо¬чайшем уровне.
Эмир Насир ад-Дин Мухаммад, сын эмира Мубарак Шаха и брат египетского аббасидского халифа ал-Мустаина би'лла-ха (808/1406-816/1414), имел особое влияние на развитие упражнений фуру¬сиййа при Черкесах, поскольку он яв¬лялся учителем величайших мастеров фурусиййа девятого/пятнадцатого столе¬тия, а именно: Акбуги ал-Тимрази, Кизил ал-Судуни, эмира Кучука ал-Муаллима и др. «Он был одним из искуснейших в своем дел». Ибн Тагри Бирди имел сча¬стье видеть его игру, но не обучался у него, так как был еще слишком молод. Несмотря на то, что ал-Муаййад Шайх высказывал благоволение к мастерам фу¬русиййа, его отношения с Насир ад-Дин Мухаммадом были натянутыми из-за учас¬тия последнего в возведении его брата, халифа, на трон мамлюкских султанов. Он так и не поднялся выше ранга эмира сорока, и когда умер в 823/1420 г., то был уже отстранен от службы (battal).
Одним из величайших экспертов фу¬русиййа в черкесский период был Акбуга ал-Тимрази, главнокомандующий (atabak al-asakir) и наместник Дамаска. Он был великим мастером копья, поло и игр бирджас. Он умер в 843/1439 г.
Мастером выдающегося значения был эмир Тагри Бирмиш ал-Джалали, управляющий каирской цитадели. Лишь немно¬гие из великих эмиров так искусно вла¬дели всеми видами фурусиййа, как он. Ибн Тагри Бирди затрудняется назвать хоть одного мамлюка своего времени, который сочетал бы в одном лице и мастера фурусиййа и ученого-теолога подобно Тагри Бирмишу.
Около середины девятого/пятнадцатого столетия насчитывается три мастера фурусиййа, которые носили имя Кизил: Кизил ан-Насири, Кизил ал-Аджами и Ки¬зил ал-Судуни.
Кизил ан-Насири, один из мамлюков Баркука, был первоклассным мастером копья. Он был возвышен в ранг эмира сотни ал-Муаййад Шайхом, благоволившим к мастерам фурусиййа.
Кизил ал-Аджами был специалистом в копейных и бирджас играх, но он не был смелым человеком и его представ¬лению недоставало элегантности и хоро¬шего вкуса. Благодаря тому, что он был чрезвычайно силен, он пренебрегал пра¬вилами игры и старался подавить и со¬крушить противника чисто физической мощью. Ибн Тагри Бирди наблюдал его выступления и сам не раз скрестил с ним копье. Будучи столь исключительно сильным человеком, он обычно трениро¬вался в шлеме и с щитом, изготовленны¬ми из камня. Его копье было сделано полым и затем залито свинцом, но внеш¬не было идентично тем копьям, что ис¬пользовались на тренировках. К осталь-ным мастерам фурусиййа он относился с презрением. Он считал и Кизил ан-Наси¬ри и Кизил ал-Судуни ничего не стоящи¬ми и никчемными, хотя каждый из них был более чем достойным противником для него.
Кизил ал-Судуни, несмотря на его не¬высокий ранг эмира десятка, может рас¬сматриваться как величайший среди пос¬ледних мастеров копья мамлюкского сул¬таната.
Он стал мастером копья (mu'allim rumh) уже в правление ал-Муаййад Шайха, ког¬да еще были живы Кизил ан-Насири и Джубан ал-Муаллим. Пика своей карьеры он достиг при султане Барсбае (825/1422-842/1438). Он был учителем у большин¬ства мамлюков и эмиров этого султана. Ибн Тагри Бирди говорит, что большая часть эмиров тех султанов, что наследовали Барсбаю, также являлись его уче¬никами. В похвалах ему этот автор захо¬дит так далеко, что заявляет, что «этот Кизил среди мастеров копья является тем же, что и Ибн Нубата для поэзии, а такого сравнения достаточно для людей безупречного вкуса».
Султан Тимурбуга (872/1468) был од¬ним из выдающихся мастеров фурусиййа черкесского периода. Многие нововве¬дения в военные упражнения приписы¬ваются ему. Из содержания источников до конца не ясно был ли он также ини¬циатором введения новых видов вооружения.
Йакуб Шах ибн Уста ал-Арзанджани был экспертом по стрельбе из лука, по его изготовлению, по упражнению с копьем, по борьбе, по военным парадам, а так¬же в тонкостях разбирался в порядке, согласно которому султан и армейские соединения (atlab) покидали столицу, отправляясь в военную экспедицию.
Среди тех, кто специализировался в стрельбе из лука, могут быть названы следующие имена: эмир Изз ад-Дин Джавад; эмир Сайф ад-Дин Мукбиль ал-Хусами, который вызывал восхищение даже такого требовательного судьи как ал-Муаййад Шайх; Кансав ал-Наурузи; ан-На¬сири Ахмад ал-Сагхир; главнокомандую¬щий Йашбак; Али ал-Уста ал-Арзанджани; Умар ал-Аббаси ал-Халаби.
Среди мастеров борьбы (sira) наибо¬лее знаменитым на всем протяжении мамлюкского периода был Джаркас ал-Касими ал-Мусари. Другие хорошо извес¬тные борцы: Абу Бакр ал-Мусари Ибн ал-Имам, Барсбай ал-Мусари и Джаним ал-Бахлаван.


Фурусиййа по М. Монтеню: Отголоски фурусиййа слышатся в знаменитых «Опытах» Ми¬шеля Монтеня, 48-ая глава которых посвящена рассуждениям «о боевых ко¬нях». «Мамелюки хвалятся тем, — писал Монтень, — что у них лучшие в мире боевые кони и что по природе своей они таковы, да и обучены так, чтобы по данному им голосом или движением знаку узнавать и различать неприятелей. И будто бы точно так же они по прика¬занию своего хозяина умеют поднимать зубами и подавать ему копья и дротики, разбросанные по полю сражения, а так¬же видеть и различать...» (См.: Монтень М. Опыты. — Кн.1. — М., 1991. — С. 443). В этой же главе он сообщает о том искусстве наездничества, которое, по всей вероятности, показывали либо черкесы с Кавказа, либо выходцы из мамлюкского Египта, свидетелями кото¬рого стали европейцы: «В наше время в Константинополе видели двух человек, которые, сидя верхом на одном коне, на всем скаку спрыгивали по очереди на землю и потом опять взлетали в сед¬ло. Видели и такого, который одними зубами взнуздывал и седлал лошадь. И еще такого, который скакал во всю прыть сразу на двух лошадях, стоя од¬ной ногой на седле первой лошади, а другой на седле второй, и в то же время держал на себе человека, а этот второй человек, стоя во весь рост, очень метко стрелял из лука. Были там и та¬кие, которые пускали коня во весь опор, стоя вверх ногами на седле, причем го¬лова находилась между двух сабель, при¬крепленных к седлу». (Указ.соч. — С.454).

Фурусиййа по Джабарти: «Группа ссыльных мамлюкских эмиров в Истамбуле вызвала восхищение османов своими упражнени¬ями фурусиййа. Усман-бек Зуль-Факар, который жил как ссыльный в Стамбуле, не прекращал своих занятий фурусиййа несмотря на преклонный возраст и ин¬валидность» (См.: Ayalon D. Studies in al-Jabarti // JESHO.-Vol.III. — Pt. III. — Leiden, I960, p. 165]. Усман-бей ал-Факари про¬жил в Брусе и Стамбуле около 34 лет и умер в 1190/1776 г. Вызывает интерес письмо соправителей Египта к Хасан-паше, возглавлявшему османский экспе¬диционный корпус: «Вы угрожаете нам численным превосходством, но сколько раз по воле Аллаха малочисленные силы брали верх над количественно превосходящими силами противника. Воистину бо¬еспособность египетских войск — порождение войны, и слава об их храбро¬сти разнеслась по различным странам» (См.: Абд Ар-Рахман ал-Джабарти. Египет в канун экспедиции Бонапарта (1776-1798)./ Пер. Х. И. Кильберг. — М., 1978. — С. 196-197]. Подобный пафос был обоснован высоким уровнем воинского мастерства мамлюков, нанесших пораже¬ние османам.
Любопытно, что отношение к эмирам-заложникам после поражения в Египте, смягчилось и их из крепости Лилийа на Дарданеллах перевели в Стамбул, где «раз¬местили по дворцам и назначили им со-держание. По указанию султана они од¬нажды явились на майдан, где устроили скачки. Присутствовавший при этом сул¬тан был поражен мастерством египетс¬ких эмиров и одарил их». В числе эми¬ров-заложников были Абд Ар-Рахман-бей ал-Ибрахими, Осман-бей ал-Муради, Сулайман Кашиф, а Хусайн-бей умер до того в крепости. (См.: Джабарти. — С.299).
Desvernois Nicolas Philibert (см.: Herold С. J. Bonaparte in Egypt. — N.-Y., 1962, pp.91-92).
Девернуа Николя Филибер, один из наполеоновских генералов, вспоминал: «Мамлюкская армия, даже вместе с ее пехотными подкреплениями, была в чис¬ленном отношении намного слабее фран-цузской. Но каждый мамлюк имел арсе¬нал на своем коне. Держась верхом в казачьем стиле, он сначала должен был разрядить свой карабин; затем стрелял из нескольких пар пистолетов, выбрасы¬вая их после употребления за спину — потом они подбирались его пешими слу¬гами; затем метал свои смертоносные джериды-дротики около четырех футов дли¬ной, изготовленные из зачищенных и отточенных пальмовых веток, и, нако¬нец, атаковал противника с кривой ту¬рецкой саблей (ятаганом) в руке. Иногда он держал два ятагана, размахивая обо¬ими, держа поводья зубами. Годы прак¬тики делали его способным отделить голову одним ударом. Оторванный от своих родителей еще в юном возрасте, воин с двенадцатилетнего возраста, обыч¬но не имеющий потомства, он не знал страха и привязанности. Мамлюк почти никогда не мог быть захвачен в плен: он или побеждал, или погибал, или убе¬гал с той же молниеносной скоростью, с которой он атаковал... Рост мамлюков обычно был большим, а черты лица кра-сивы».

www.circas.ru