Поход адыхов с Байканом в Дербент и Гуртат

В начале VI века [1] адыхейцы жили несколько времени спокойно и сохраняли первобытную независимость и грубость нравов, несмотря на влияние Греческой империи и христианской веры, как вдруг прошел в их земле слух, что аварский хан Байкан с многочисленным войском опустошил многие владения Греческой империи, а в том числе и самый Аллиг, т. е. Грецию. Очередь доходила и до нашего народа. Хан Байкан потребовал от него через своих послов подданства. Но князь Лавристан и другие вожди адыхейские не хотели исполнить желание хана и отвечали его послам гордыми и неприятными речами. Послы хана стали поддерживать достоинство своего повелителя; от переговоров возгорелась между ними и князьями ссора, и послы заплатили жизнью за свою дерзость. Хан не мог простить жестокого оскорбления, нанесенного ему в лице его послов. Он собрал огромное войско, вступил от берега Черного моря в землю адыхов и завладел ею до реки Баксана. Преимущественно месть его устремлялась на князя Лавристана и других вождей. Не отыскав его, он опустошил его отечество, ограбил селения, сжег поля и истребил много жителей. Бедный народ, облитый кровью, без крова и без пропитания, искал спасения в горах, пещерах и дремучих лесах. Предание упоминает, что страх, наведенный жестокостью аваров, был столь велик, что адыхейцы, скрываясь от врагов, не смели проводить двух ночей сряду в одном месте. Народонаселение уменьшилось, селения и пашни запустели, и с этого времени начался упадок адыхского или антского иарода, дотоле жившего в независимости. На этот случай сложена следующая песня:

«Спаситель и помощник наш, могущественный Илия! Из огромных туч неотразимой дланью уничтожь коня Байканова, белизной подобного нетающим снегам горных хребтов наших.

Что же осталось нам теперь, в день гибельной тревоги? Страх мертвит души, шум кровопролитных битв отгоняет сон и спокойствие.

Гонимые старцы и дети ищут убежища вдали от родных пепелищ своих. Ужасная неизвестность умножает их горесть. Слезы их льются подобно источникам, которые питают горные воды».

Это нашествие породило два изречения, употребляемые и теперь в народе: Байкан хадах тлаго [2], т. е. «Байканов смертоносный путь». Доныне дороги, ведущие от берегов Черного моря через горные ущелья до реки Кубани, называются хадетлаго, т. е. «смертоносные пути».

И ныне при виде красивой белой лошади говорят: Байкан ибшагоаллер, т. е. «Байканов белый конь». Между крепостями Анапою и Сунжук-кале находятся складенные наподобие бугра камни: народ их называет Байкан ибшагоаллер, т. е.«Байканов белый конь».

Аварский хан Байкан силой оружия и льстивыми обещаниями покорил адыхов; он взял у них лучших воинов и повел их на завоевание земель, лежащих около Каспийского моря. Несколько лет продолжалась война; крепости Дербент и Гуртат на Куре (которой следы еще и теперь видны) были покорены. В Дербенте войско наших предков получило богатую добычу и в том числе множество шлемов. По преданиям известно, что войско адыхов потеряло более двух третей своих воинов, и хотя воротилось обремененное добычей, но вместе с тем оплакивало смерть своих павших братьев. На этот случай один гекуоко сочинил прилагаемую здесь песню:

«Запылала каменная крепость Гуртаты, как бы зажженная огнем молний, и огромные камни, закопченные дымом, валились подобно падающему с неба снегу.

Но витязь наш, неустрашимый Олгико, смело приблизился к раскаленным стенам и никого не допускает Хатошуко опередить себя. Могучий Шератлоко, которого десница низлагает двух человек разом, упражняется в мщении за пролитую кровь братьев. Устремляясь на врагов, он помнит, что отец его смотрит с неба на подвиги сына; но никто не поддерживает его усилий.

Юный Хошов давно бы кинулся им на помощь, но старцы, жалея мать его, княгиню Шамиху, которая, сидя дома, вздыхает и пламенно желает его видеть, стараются удержать его. Несмотря на это, он приблизился к врагам и наносит им смерть острыми стрелами. Вот уже три колчана истощены им. Всадники наши, громившие Дербент, украшаются блестящими шлемами: но всех лучше и богаче шлем князя Гугова. Ислам с дедовского лука пускает на врагов меткие стрелы, которые с ужасным свистом поражают многих смертью.

Доблестный Муко Дижинуко Падисов убит под гордо развевающимся ханским знаменем. Рука его схватила уже древко, но вражий меч поверг его мертвым на землю. А ханские куруны, надломившие копья от жестоких ударов, пылают желанием отмстить за его гибель.

Витязь наш Джаним Догов, отраженный неприятелем, опять возвращается к сече, а великан Татаршао Паков, истребляя врагов направо и налево, мечом пролагает себе путь. Аллежева тигилия обагрена кровью, прорвана копьем и изрублена мечами.

Персидские шлемы валяются разбитые между пнями, и смуглый Болат Готов, спешившись, уже взошел на разрушенную стену вместе с штурмующими».

Теперь для проверки предания приведем историческое известие о тех же самых происшествиях, находящееся в истории Карамзина и почерпнутое им из греческих летописцев:

«Смирив антов, хан требовал от славян подданства, но Лавритас и другие вожди их отвечали: «Кто может лишить нас вольности? Мы привыкли отнимать земли, а не свои уступать врагам: так будет и впредь, доколе есть война и мечи в свете». Посол ханский раздражил их своими надменными речами и заплатил за то жизнью. Баян помнил сие жестокое оскорбление и надеялся собрать великое богатство в земле славян, которые, более пятидесяти лет громив империю, не были еще никем тревожимы в стране своей. Он вступил в нее с 60 тысячами отборных конных латников, начал грабить селения, жечь поля, убивать жителей, которые только в бегстве и густоте лесов искали спасения. С того времени ослабело могущество славян, и хотя Константинополь еще долго ужасался их набегов, но скоро хан аварский совершенно овладел Дахией [3]. Обязанные давать ему войско, они лили кровь свою и чужую для пользы их тирана, долженствовали первые гибнуть в битвах».

Предание во всем сходно с историей. Но повесть о Лавритасе, кажется, перенесена несправедливо к славянам европейским, которые смешаны в повествовании с кавказскими антами. Те и другие были покорены аварским ханом. Но подробность и верность предания насчет местности относительно пути, по которому следовал хан аварский, вступивший в землю антов, от берега Черного моря, наименование дорог от этого моря до р. Кубани смертоносными Байкановыми путями, наконец, верность в именах, приведенных в этом сказании, сохранившаяся чрез многие столетия, не позволяют сомневаться в достоверности предания. Летописи называют аварского хана Баяном; предание именует его Байканом; имя Лавристан более походит на греческое, нежели на славянское, как заметил Карамзин. Но имя Лавристан есть антское по окончанию, которое напоминает название народа и многие другие древние наименования урочищ, в которых оно находится, как-то: Баксан, Нарсан, Баргустан; имена князей также заключали в себе в древности этот слог, напр.: Антинокопш, Нартинокопш. Кажется, что без излишней самонадеянности можно сказать, что предание может пояснить исторические сведения, оставшиеся у греков о двух народах, которые по их известиям считались соплеменниками. Вспомним только, что Святослава и его войско греки приняли за скифов. Обе песни также могут служить драгоценным документом: в первой описывается покорение антов; во второй — завоевание двух больших городов в Азии и война с персиянами.

circas.ru